Неопозитивизм (логический позитивизм) возник и оформился как философское направление в 20-х годах прошлого века. Его сторонники работали в университетах ряда стран Европы – Австрии, Германии, Чехословакии.
Наибольшую известность получил так называемый Венский кружок, во главе которого стоял М.Шлик (1882-1936). При общей с предыдущей формой позитивизма антиметафизической направленности в неопозитивизме средством достижения подобных целей была объявлена математическая (символическая) логика, бурно развивавшаяся в начале прошлого века. Свою задачу неопозитивисты усматривали в логическом анализе языка науки с целью изгнания из него каких-либо метафизических (то есть спекулятивных, чисто умозрительных, не основанных на фактах частных наук) философских рассуждений. Классическая философия рассматривалась ими как своеобразная «болезнь языка», по отношению к которому философ-неопозитивист, вооруженный логическими знаниями, призван выполнить своеобразные терапевтические функции. Вот характерные высказывания двух идейных отцов неопозитивизма – Л.Витгенштейна (1889-1951) и Р.Карнапа (1891-1970). «Большинство предложений и вопросов, высказанных по поводу философских проблем… бессмысленны. Большинство вопросов и предложений философов вытекает из того, что мы не понимаем логики нашего языка». «Перед безжалостным судом новой логики вся философия в ее старом смысле… разоблачила себя не только как содержательно ложная, на чем настаивали прежние критики, но и как логически несостоятельная и поэтому бессмысленная». Другими словами, по мнению неопозитивистов, почти ко всему философскому наследию следует относиться как к собранию логических нелепостей. Отсюда вытекает формулировка философского метода, которому обязан следовать философ-неопозитивист: «…не говорить ничего, кроме того, что может быть сказано (то есть кроме предложений естественных и других частных наук), и затем всегда, когда кто-нибудь скажет что-нибудь метафизическое (то есть философское), показать ему, что он не дал никакого значения некоторым знакам в своих предложениях. Этот метод был бы… единственным строго правильным методом». Таким образом, из философии должна быть изгнана вся философская, в первую очередь, мировоззренческая проблематика, а от методологической остается лишь формулировка способов логической перестройки языка науки в соответствии с правилами символической логики.
Поскольку неопозитивисты позиционировали себя как продолжатели традиций британского эмпиризма, то не приходится удивляться, что весь комплекс достижений в области духовной культуры представлялся ими в следующем виде: 1) эмпирические науки, основанные на эксперименте и опыте в широком смысле слова; 2) математика; 3) метафизика, к которой относилось все остальное, включая не только философию, но и религию. Все утверждения, основанные на опыте, защищены от проникновения в их содержание метафизических предпосылок. Философские утверждения, коль скоро они допустимы в неопозитивизме, также должны быть основаны на опыте, хотя в целом неопозитивисты рассматривали философию не как собрание теоретических истин, а как деятельность по прояснению смысла утверждений других наук. Но оставалась проблема с математикой. Философы-неопозитивисты хорошо понимали, что математика как теоретическая наука не может быть в той же степени обусловлена опытом, как физика, химия биология. Поэтому математика (как и логика) были объявлены формальными науками, отнесены к языку науки. Логика и математика, утверждали неопозитивисты, не дают знания действительности. Они ничего не говорят о мире и лишь задают схемы допустимых преобразований языковых выражений.
Опираясь на символическую логику и философский эмпиризм, неопозитивизм стремился выработать критерии научности, получившие известность как критерии познавательной значимости. Исторически первой теорией приписывания значений научным утверждениям (причем именно на основе эмпирических свидетельств) была верификационная теория значения, предложенная еще Ч. Пирсом. Она не случайно была заимствована неопозитивистами, ведь ее основная идея – отождествление истинности с верификацией, проверяемостью («значением суждения является способ его проверки») преследовала цель сделать ясным и отчетливым понятие истинности отдельных суждений. Однако в общефилософском плане верификационная теория значения сводила установление истинности к чувственно воспринимаемым проверочным процедурам, замыкала поиск истины в кругу сопоставлений одних эмпирических высказываний с другими, препятствовала принятию в качестве критерия истины соответствие знания реальности.
Увы, требование верифицируемости научных положений в смысле неопозитивизма приводило к тому, что большинство теоретических положений естествознания оказывалось неверифицируемыми. Ведь законы природы формулируются в языке науки как всеобщие высказывания, а такие высказывания не могут быть проверены никаким конечным числом эмпирических свидетельств. Рассмотрим достаточное простое высказывание в форме всеобщности: «Все лебеди – белые». Никакое число наблюдений белых лебедей не может его верифицировать, поскольку всегда остается возможность встретить лебедей другого цвета (и действительно, в Австралии встречаются черные лебеди). Тем более, когда речь идет о фундаментальных физических законах – скажем, о законе физического тяготения, как его проверить конечным числом наблюдений, если он касается любых гравитационных масс и расстояний между ними, определенных на области действительных чисел? Попытки как-то согласовать различные «улучшенные» версии теории верификации привели большинство философов-неопозитивистов к убеждению, что познавательное значение отдельных теоретических положений всегда должно раскрываться в контексте тех научных теорий, в которые они входят, и даже, возможно, в контексте соответствующих научных областей, рассматриваемых как единое целое. Но это обстоятельство лишало смысла первоначальный замысел борьбы с метафизикой с позиций эмпиризма, провозглашенный неопозитивистами.
В философской концепции неопозитивизма легко обнаруживаются элементы абсолютизации, преувеличения, неправомерной экстраполяции известных логических приемов и понятий, а также использование методологических принципов частных наук не по их прямому предназначению. Так, принцип редукции, сведения одних логико-математических задач и проблем к другим – обычное для логики и математики дело. Но в позитивизме этому принципу попытались придать философский смысл, сводя, редуцируя глубокое содержание теоретических положений к тривиальному перечню эмпирических свидетельств. Многообразные версии верификационных процедур – это, по сути дела, результат неправомерного перенесения на все понятия теоретических наук принципа наблюдаемости (физических величин), придания ему общефилософского характера, хотя исторически он касался только квантовой механики. (Как известно, создатели квантовой механики руководствовались принципом «наблюдаемости», принципиальной измеримости всех вводимых в теорию физических величин и по этой причине отказались от понятия орбиты атомного электрона как не наблюдаемой).
В целом в неопозитивизме была предпринята неудачная попытка предложить научному сообществу «идеальный» образец науки, который, как оказалось, имеет мало общего с ее реальным состоянием, предназначением и подлинными проблемами.