КУЛИКИ

Весна. Апрель. Лес. Молодой березняк и осин­ник. Сырая поляна или опушка. За чёрным ельником, вдали, — блёклая вечерняя заря. Око­ло восьми часов вечера. На лес тихо спускаются сумерки. Между деревьями уже всё видится смутно, но небо ещё светлое вверху.

И вот над невысоким березняком из-за леса летит тёмная птица. Летит небыстро, и, когда приближается, видно, что у неё длинный клюв. Над самыми вершинами летит. Негромкие, но отчётливые звуки предшествуют её появлению: «ци» — пауза — «ци»; временами — «хррр». «Циканье» и «хорканье» — говорят охотники.

Замечательная охота! Одна из лучших охот — на тяге вальдшнепов. И вреда от неё птицам сравнительно немного, потому что убивают сам­цов, которые в дальнейшем воспитании молодо­го пополнения вальдшнепов никакой роли не играют.

Тяга — токовый полёт самцов. Начинается он сразу после заката и продолжается до полной темноты и ещё немного в темноте, чтобы вновь ненадолго повториться перед рассветом. Летит вальдшнеп на тяге необычайно медленно (ско­рость его полёта часто не превышает 8 км/час), едва взмахивая крыльями. В одиночестве самцы облетают низкорослые осинники и березняки, лесные прогалины, поляны и просеки, тихими голосами зовя самок. Те с земли негромко им отвечают. Тут же вальдшнеп круто меняет на­правление полёта и снижается к самке. Как он токует там, на земле, в гуще подлеска, мало кто видел. Крылья приподнял, хвост распушился веером, клюв прижат к груди — в таком виде семенит вокруг самки.

Их союз мимолётен. Сразу после свидания самцы улетают в ночь: местные — кормиться, пролётные — в дальний путь, в северные леса. А самка? После нескольких таких встреч снесёт она в ямке под кустом или в густой траве четыре охристых с рыжими пятнами яйца. Гнездо у вальдшнепа, как у всех куликов, — простая

ямка в земле, почти и без выстилки. Будет самка насиживать яйца три недели, вставая лишь по утрам и вечерам, чтобы поесть. Натуралист Д. Кайгородов рассказывает о таком случае: «Однажды студенты Лесного института срубили в лесу дерево и, когда стали измерять его длину, наткнулись на гнездо вальдшнепа с сидевшей на нём самочкой. Несмотря на шум и сотрясение земли, произведённое падением большого дерева рядом с гнездом, птица осталась неподвижною». Необычайно крепко сидят самочки вальдшнепов на гнёздах, охраняя будущее потомство.

Когда птенцы выведутся, дней сорок мать их водит. Видели не раз, как в случае опасности переносит самка вальдшнепа своих малышей по одному, а то и сразу двух! Несёт в клюве или зажав между ногами. Может и лететь, держа малыша.

Вообще надо сказать, что вальдшнеп ведёт сумеречный образ жизни, днём хоронится в глу­хой чаще, и увидеть его где-либо, кроме как на тяге, весьма непросто. Потревоженный, вальдш­неп прижимается к земле и становится незамет­ным на её фоне. Как и большинство куликов, вальдшнепы питаются мелкими беспозвоночны­ми, в особенности дождевыми червями, выужи­вая их из почвы. Нащупывать их под землёй птицам позволяет чувствительное утолщение на кончике клюва. В сутки вальдшнеп съедает ог­ромное количество червей — вес их равен по­ловине его собственного веса.

Осенью перед самыми морозами улетают вальд­шнепы на «зимние квартиры» в Южную Европу. Сибирские зимуют в Индонезии и на Новой Гвинее.

На болотах всякого рода, над сырыми по­лянами и лугами слышится на зорях, да и среди дня, порой и короткой весенней ночью странное «блеянье». Словно козлёнок или ягнёнок поте­рялся на болоте и мать зовёт.

...Небольшие птицы с криком «тэ-кэ» летают





над головой человека. Полёт их неровен: взлетают зигзагами, потом крутое падение вниз, снова взлёт, падение... Поверить, что это они блеют, человеку, в лесных звуках неискушённому, трудно. А между тем блеянье раздаётся именно оттуда — сверху.

Известное ныне слово «снайпер» происходит от английско­го названия этих блеющих птиц («снайп»). По-русски они называются бекасами. Снайперами назвали лучших стрелков по бекасам. Трудно их подстрелить: взлетая с «теканьем», летит бекас быстро, кидаясь вправо-влево зигзагами.

Дупель — родственник бекаса, очень на него похож и живёт по существу в тех же местах, предпочитая лишь несколько более сухие. Но он от земли отрывается молча, летит низко, не так быстро и без резких бросков в стороны.

Токуют бекас и дупель по-разному. Бекас в упомянутом выше полёте пикирует вниз, растопырив хвост. Крайние перья в хвосте (они особой формы, отогнуты сильно вбок) вибрируют, производя звук, похожий на блеянье.

Дупели собираются на болотах, на излюбленных местах из года в год, как тетерева. Дупелиные токовища — сухие пло­щадки порой в сотни квадратных метров. Птицы слетаются после захода солнца. Бегают, распушась, раскинув веерами хвосты, дерутся. Но главное и самое интересное — не это, а концерт, который они здесь устраивают. Поднимают дупели клювы вверх и быстро ими щёлкают. Щелчки многих птиц сливаются в странный и таинственный хор, «исполняющий» словно бы шёпотом примерно следующее: «Биббелиби бибиби биббелиби». С темнотой затихают концерты «шептунов».

По сырым низинам у озёр и рек, на лугах, на лесных моховых болотах, но в достаточно глухих местах, слышатся мелодичные громкие трели, похожие на ржание. Уже рассве­ло, и видно, что с этими криками взлетают и приземляются довольно большие буроватые птицы с длинными изогнутыми вниз клювами. Кроншнепы! Это самые крупные кулики, весом порой чуть менее 1 кг.

Живут они парами и очень преданы друг другу. Самец выбирает место для гнезда. Затем выскребает ногами не­большую ямку, выстилает её травой, и самка откладывает в гнездо четыре оливковых, в бурых пятнах, яйца. Оба насижи­вают, чередуясь, около месяца. Оба водят птенцов. Когда те научатся летать, родители и дети разных выводков соединя­ются в стаи и кочуют по лугам и болотам. Зимовать улетают — в Африку, Южную Азию — довольно рано: в августе, но многие и в сентябре.

В тундрах Восточной Сибири гнездятся бурокрылые ржан­ки. Интересны они своими необыкновенно дальними перелё­тами: обитающие на Чукотке зимуют на Гавайских островах! Между этими островами и Чукоткой нет никакой суши. Это значит, что ржанки, которые на воде не отдыхают, немногим более чем за сутки совершают беспосадочный перелёт в 3 тыс. километров! Вот что пишет про эту удивительную выносливость небольшого кулика профессор Н.А. Гладков:

«Подсчитано, если ржанка летит со скоростью 26 метров в секунду (т. е. примерно 94 км/ч) и делает ежесекундно 2 взмаха крыльями, то она, чтобы достигнуть Гавайских островов, должна лететь без отдыха 36 часов и сделать при этом 252 тыс. взмахов крыльями безостановочно!»

Над полями и лугами часто можно увидеть чибисов, или пигалиц. Это хохлатые, ширококрылые, чёрные сверху, белые снизу крикливые птицы. «Чьи-вы, чьи-вы» — словно вопро-

шают потревоживших их людей. Полёт их не­ровный, изломанный. Гнездо чибиса — ямка в земле, выстланная несколькими стебельками, пря­мо среди поля, луга или пастбища. Четыре яйца насиживают самка и самец. Вместе и птенцов водят.

Теперь перенесёмся в тундру — её заболочен­ные равнины раскинулись по северным окраи­нам Старого и Нового Света. Весной прилетают сюда стайки небольших куликов. В России на­зывают их плавунчиками, плавунцами.

У этих странных птиц самцы и самки поме­нялись ролями. Самки у них токуют, ухаживают за кавалерами, сами выбирают места для гнёзд и защищают их от соперниц. А самцы заняты «женскими» делами: насиживают отложенные самками яйца и выводят птенцов. В соответст­вии с таким необычным «разделением труда» подобран и наряд у плавунчиков. Самки окра­шены ярче: здесь они — так сказать, «петухи»! Спинки — аспидно-серые с двумя охристыми продольными полосами, горло — ржаво-красное с большим белым пятном у подбородка, живот белый (такая окраска у самки круглоносого пла­вунчика, самки других видов окрашены иначе).

А самцы серенькие, невзрачные. Им птенцов насиживать, потому и нель­зя яркими красками блистать, чтобы не привлекать врагов. Самцы у плавунчиков мирные, тихие, а самки очень воинственные, наскакивают на соперниц и гонят их подальше от гнёзд.

Отложив яйца, самки плавунчиков собирают­ся в стайки, беспечно кочуют по болотам, пере­бираются всё южнее и южнее и улетают к берегам тропических морей и океанов, где и зимуют.

А самцы садятся на гнёзда. Три недели в полном одиночестве высиживают птенцов. Когда те появятся на свет, ведут их к воде. И долго ещё в меру своих птичьих сил оберегают детей от всех опасностей и невзгод.

Примерно 150 из 190 видов отряда куликов относятся к семейству ржанок. А вот авдотка, которую можно встретить в степных районах России и которую зовут ещё глазуном и пучегла­зом, относится к другому семейству — авдоток.

Небольшой кулик из семейства тиркушек — крокодилов сторож — обитает на песчаных отме­лях африканских рек и озёр. О нём писали историки и натуралисты древности, от Геродота









и Аристотеля до Плиния и Плутарха. Знаменит он дружбой с крокодилами: после сытного обеда раскрывает громадная рептилия свою пасть, а кулички без страха лезут в неё и очищают зубы и дёсны крокодила от остатков пищи и пиявок. Есть в поведении крокодилова сторожа и ещё одна интересная особенность. Жарко в Африке. А на раскалённом песке речных пляжей — особенно.





Самка этого куличка снесёт яйца и тут же зарывает их в песок. На бугорке, который их прикрывает, сидит терпеливо в жаркие часы дня, защищая своим телом яйца от перегрева. Если слишком уж горяч песок, полетит к воде, наберёт её в клюв и поливает затем песок над яйцами, остужая его.

Такой же душ устраивает она и птенцам. Они первое время тоже таятся в песке. И позднее, когда уже бегают, при малейшей опасности спе­шат к ямке, в которой вывелись, или к любой другой, и там прячутся. Мать быстро-быстро швыряет клювом песок и засыпает их, скрывая от враждебных глаз.



БОИ ТУРУХТАНОВ

Самое интересное в жизни турухтанов — птиц из отряда куликов, обитающих в тундрах Старого Света, — их ежегодные весенние бои. Как только самцы оденутся в свой брачный наряд, украсятся пышными воротниками из перьев, они приходят на специальные «ринги» — выбранные ими сухие бугры среди кочек, до 2 м в попе­речнике.

Бои турухтанов — не смертельные схватки, а что-то вроде бокса, «спортивное развлечение». Это всегда поединки. Каждый «раунд» длится меньше минуты, но дерутся противники до полно­го изнеможения. У старых драчунов на клювах много шишек и «шрамов» от пов­реждений, полученных в драках.

«Иногда случается, что подобные единоборства происходят между не­сколькими парами одновременно. Зритель, наблюдая эту сцену издали, может поду­мать, что птицы сошли с ума или одержимы бесом. У них нет другого оружия, кроме мягкого, с тупыми краями клюва — орудия далеко не опасного, кото­рым они никогда не в состоянии ни поранить, ни клюнуть до крови. Самая крупная неудача, которая может произойти с бойцом, — это если противник схватит его за язык и потаска­ет за него. Наросты на голове защищают её, как шлем, а густой шейный воротник играет роль рыцарского щита», — писал о боях турухтанов натуралист Науман.