ШАЛАШНИКИ

Когда первые исследователи проникли во внутренние области Австралии, они увидели там много диковинного: и яйцекладущих зверей с птичьими клювами, и зверей сумчатых, и птичьи инкубаторы, и какие-то ещё странные, украшенные цветами постройки из прутиков.

Находили их обычно среди невысоких кустов. Небольшие, выложенные прутиками платфор­мы. На расстоянии приблизительно полуметра от них в землю в виде плотного частокола вотк­нуты другие, более длинные палочки. Их верх­ние концы изогнуты навстречу друг другу, обра­зуя над платформой как бы двускатную крышу.

Самих строителей за работой не видели: про тёмных птиц, которые суетились поблизости, и подумать не могли такое. Предполагали раз­ное — в частности, что эти шалаши строят для развлечения своих детей туземные женщины. А тогдашний губернатор Австралии Джордж Грэй был автором другой «гипотезы»: шалаш — дело «рук» кенгуру, заявил он, очевидно полагая, что это странное животное на всё способно. Потом уже заметили, что шалаши строят именно те птицы, на которых вначале и внимания не об­ратили.

Перед одним из входов в такой шалаш на земле, на площади большей, чем сам шалаш, раскиданы сотни всевозможных цветных пред­метов: раковины, мёртвые цикады, блестящие жуки, цветы, ягоды, грибы, камни, кости, пти­чьи перья и обрывки змеиных шкур, а также масса других странных вещей.

Как-то в одной из таких коллекций нашли даже зубную щётку, ножи и вилки, детские игрушки, ленты, чашки из кофейного сервиза и

сам кофейник, пряжки, бриллианты (настоя­щие!) и искусственный глаз.

Внешне эти птицы ничем особо не примеча­тельны. Величиной примерно со скворца. Взрос­лые самцы иссиня-чёрные, а самки и молодые самцы — желтовато-зелёные. Впрочем, сущест­вует много разных видов шалашников, или беседочниц. Те, о которых только что говори­лось, — атласные шалашники.





Другой строитель шалашей своим жёлтым оперением похож на нашу иволгу. Конический шалаш эта птица-«садовник» украшает преимущественно мхом и цветами, распола­гая их с большим вкусом. Перед ша­лашом разбивает небольшой «пали­садник». Он окаймлён бордюром из мха, по нему разложены лесные цветы, ягоды и красивые камни. Увядшие цветы птица ежедневно заме­няет свежими.

Её сосед и родич, шалашник из Новой Гви­неи, разбрасывает перед беседкой дикие розы так, что они образуют ковёр, и посыпает их затем яркими плодами.

18 видов шалашников обитают в Австралии, на Новой Гвинее и ближайших островах. Почти все строят из веток разные шалаши, навесы или башенки вокруг молодого дерева, иногда высо­той до 2—3 м. Сооружая их, трудятся много лет! Только кошачьи шалашники — они названы так за мяукающий крик — ничего не строят, но украшают расчищенное от мусора место листья­ми некоторых деревьев. Когда листья увянут, уносят их, рвут клювом новые и разбрасывают их на токовой площадке, окружённой невы­соким валом из щепок и прутиков.

Два вида шалашников даже раскрашивают свои беседки краской собственного производства.

Большой знаток этих птиц, учёный А. Мар­шалл рассказывает, что в конце июня и в июле, когда в Австралии ещё зима, чёрные самцы атласных шалашников покидают стаи. Каждый выбирает место где-нибудь на солнечной полян­ке, среди кустов, и строит шалаш. Потом прино­сит к нему голубые и жёлтые цветы и другие предметы, преимущественно голубого оттенка, как и глаза его самки, и всё это раскладывает перед шалашом.

Затем украшает шалаш изнутри цветной леп­кой. Птица приносит откуда-то древесный уголь, «жуёт» его, добавляет немного мякоти какого-нибудь плода, смешивает эту пасту со слюной — получается чёрная замазка. Ею вымазывает са­мец беседочницы все внутренние стенки шала­ша. Профессор Алек Чизхолм видел, как птица это делает.

«Много раз я находил, — пишет он, — ша­лаши, сложенные будто бы из обуглившихся веточек. Можно было подумать, что птица пред­варительно обжигала их на огне». Но она не обжигала их, а вымазывала угольной пастой, которую приготовила описанным выше спосо­бом.

Перед началом штукатурных работ шалашник приносит кусочек мягкой коры. Наполнив рот пастой, берёт в клюв кору. Чуть разжимает клюв, паста медленно вытекает из него и течёт по коре. Кора служит кистью: ею птица разма­зывает пасту по стенкам шалаша.

Но вот шалаш украшен, и самец отправляется в лес за самкой. Далеко идти не приходится, потому что самка сидит где-нибудь неподалёку. Ещё до строительства шалашей атласные шалашники разбиваются на пары и кочуют вдвоём около мест, где позднее будут построены «уве­селительные дома».

Самка важно приближается к беседке, чтобы прослушать здесь, вернее, просмотреть цветовую «серенаду», потому что её самец не поёт, а играет перед ней разными цветными предметами. Этот калейдоскоп красок пленяет его подругу лучше всяких нежных слов. Но и поют многие шалашники неплохо и великолепно подражают голосам птиц, зверей, людей и даже свисткам или треску мотора.

Самка залезает в шалаш или с довольно без­различным видом останавливается позади него, а самец хватает то один, то другой цветной предмет, вертится с ним, держа его в клюве, берёт новую игрушку, загораясь всё большим азартом и вертясь и кланяясь всё энергичнее. Иногда он замирает с протянутым к ней в клюве каким-нибудь цветным лоскутом, который обычно соответствует тону её оперения или цвету глаз.

Изо дня в день в течение долгих месяцев — с июня до ноября или декабря — чёрная птица с увлечением играет своими цветными игрушка­ми, часто забывая и о еде, и о питье, и о страхе перед врагами.

Если самка, которой с милым становится скучно в шалаше, уходит в лес, самец оставляет на минуту побрякушки и зовёт её криком. Это её трогает, и она возвращается. Если не возвра­щается, он нередко бежит за ней, бросив и свой шалаш, и все богатства, разложенные перед ним. Когда же самка окончательно уходит строить гнездо, он остаётся у своего шалаша, ожидая новых подруг.

В сентябре — октябре уже все самки покидают шалаши и где-нибудь метрах в ста от них вьют на деревьях гнёзда, выводят птенцов и выкарм­ливают их. Самцы не принимают в этом ника­кого участия, а с прежним рвением продолжают играть дорогими их сердцу цветными безделуш­ками.

Долго ещё играют — до декабря. И даже потом, когда в конце австралийского лета они объединяются в стаи, время от времени то один самец, то другой прилетает к шалашу, поднов­ляет его и приносит новые игрушки.

Шалаш — это своего рода вторичный половой признак самца, перенесённый с живой птицы на неживой объект. Что-то вроде привлекательного для самок павлиньего хвоста, сотворённого не природой, а самой птицей. Лучше построенные и лучше украшенные шалаши и их искусных строителей самки явно предпочитают создате­лям плохих шалашей, когда выбирают партнё­ров для брачных союзов.

Молодые самцы тоже пытаются строить ша­лаши и собирать коллекции, но успехом у самок обычно не пользуются, а старые самцы зачастую просто грабят «зелёную молодёжь».