Этот древнейший из известных нам греческих поэтов жил во второй половине VIII века до н.э. Отец его переселился из Малой Азии в Беотию (Центральная Греция), где приобрел небольшое имение на склоне горы Геликон. Там юный Гесиод пас своих овец и, потрясенный великолепием и величием природы, впервые попытался слагать стихи, песни. После смерти отца брат Перс отсудил у него наследственные земли. Это событие Гесиод отразил в поэме "Труды и дни", назвав несправедливых и продажных судей "пожирателями даров". Но главное в поэме — размышления о жизни человеческой, о тягостях и радостях труда земледельца. От золотого к железному веку, отмечает автор, портится человеческая природа:



Жили те люди, как боги, с спокойной и ясной душою,

Горя не зная, не зная трудов. И печальная старость

К ним приближаться не смела.

Всегда одинаково сильны

Были их руки и ноги.

В пирах они жизнь проводили,

А умирали, как-будто объятые сном.

Недостаток

Был им ни в чем не известен.

Большой урожай и обильный

Сами давали собой хлебодарные земли.

Они же,

Сколько хотелось, трудились, спокойно сбирая богатства…

…Землю теперь населяют железные люди

Не будет

Им передышки ни ночью, ни днем от труда и от горя

И от несчастий.

Заботы тяжелые боги дадут им…

Чуждыми станут приятель приятелю, гостю — хозяин.

Больше не будет меж братьев любви, как бывало когда-то;

Старых родителей скоро совсем почитать перестанут…

И не возбудит ни в ком уваженья ни клятвохранитель,

Ни справедливый, ни добрый.

Скорей наглецу и злодею

Станет почет воздаваться.

Где сила, там будет и право.

Стыд пропадет…



В другой эпической поэме — "Теогония" ("Происхождение богов") — Гесиод повествует о сотворении мира из хаоса, рождении богов, их жизни на небе и деяниях на земле. От других его сочинений сохранились только фрагменты. Как поэт Гесиод был признан и прославлен при жизни. А сам он прославлял богов и труд:



Боги и люди по праву на тех негодуют, кто праздно

Жизнь проживает, подобно безжальному трутню, который

Сам не трудясь, работой питается пчел хлопотливых.

Так полюби же дела свои вовремя делать и с рвеньем —

Будут ломиться тогда у тебя от запасов амбары.

Труд человеку стада добывает и каждый достаток.

Если трудиться ты любишь, то будешь гораздо милее

Вечным богам, как и людям; бездельники всякому мерзки.

Нет никакого позора в работе — позорно безделье.



Высказывания Гесиода:

— Разны суждения у разных, но верное мало кто знает.

— Если и малое даже прикладывать к малому будешь. Скоро большим оно станет, прикладывай только почаще.

Мысль простая, но очень верная и часто забываемая. Так, натуралисты много столетий исходили из того, что для крупных перемен на земле требуется воздействие мощных катастрофических сил: необычайных землетрясений, громоздящих горы, всемирного потопа (в наше время предполагают столкновение гигантских плит земной коры). Однако малые силы, действуя постоянно и долго, производят в конце концов колоссальные перемены. Впрочем, Гесиод имел в виду прежде всего упорный и последовательный труд человека.

Пользу труда он понимал не абстрактно, а вполне конкретно — как средство для того, чтобы стать "богатым, на зависть ленивцам". Ибо "Стыд — удел бедняка, а взоры богатого смелы". Но только в том случае, как подчеркивает Гесиод, если богатство нажито честным трудом, а не насилием захвачено или обманом. Завет Гесиода:



Слушайся голоса правды и думать забудь о насилье.

Ибо такой для людей установлен закон Громовержцем:

Звери, крылатые птицы и рыбы, пощады не зная,

Пусть поедают друг друга: сердца их не ведают правды.

Людям же правду Кронид даровал — высочайшее благо.



Как видим, правду Гесиод толкует широко, соединяя ее с милосердием, состраданием, справедливостью. Однако вокруг себя он не усматривает торжества правды, так что приходится и самому моралисту отступать от нравственного закона:



Нынче ж и сам справедливым я быть меж людей не желал бы,

Да заказал бы и сыну; ну, как же тут быть справедливым,

Если чем кто неправее, тем легче управу находит?



Однако такое положение, по-видимому, Гесиод считал временным. Не случайно же он восклицает:



Если бы мог я не жить с поколением пятого века!

Раньше его умереть я хотел бы иль позже родиться.



Значит, остается надежда, что за поколениями золотого, серебряного, бронзового, героического и железного веков придет новое, для которого высшими ценностями будут завещанные богами Труд и Правда. И хотя в общем историография Гесиода предполагает не постоянный прогресс, а постепенный регресс человечества (во всяком случае от века героев — к железному), она не исключает на этом пути отдельные подъемы духа.