ДРЕВНИЙ ИРАН (ПЕРСИЯ)

Две с половиной тысячи лет назад иранский царь Дарий I приказал своим слугам нанести длинную надпись на высокой отвесной скале, которую по имени соседнего селения называют Бехистунской. Прочитать надпись снизу невозможно — от земли её отделяют 105 метров. Первые европейские путешественники, чтобы ознакомиться с надписью, вынуждены были пользоваться помощью ловких иранских мальчишек, добиравшихся до самых дальних уголков 22-метровой надписи и зарисовывавших древние письмена.
Ясно, что надпись на скале не предназначалась для человеческих глаз. В то же время Дарий расска-зывает в ней о событиях, хорошо известных людям его страны: как он стал царём Ирана, убив само-званца Гаумату, полугодом ранее захватившего престол. Кому же Дарий хотел поведать о случив-шемся? Вероятно, богам и вечности. Очевидно, что новый царь придавал очень большое значение своей победе над Гауматой и хотел сохранить память о ней на вечные времена. Верховный бог иранцев Ахурамазда изображён на каменной иллюстрации к надписи с поднятой правой рукой, благословляющей Дария; левой же он вручает Дарию кольцо — знак царской власти. Дарий полагал, что сами боги возвели его на трон, поручив ему дело спасения и укрепления державы, и он смог выполнить эту задачу. События, о которых рассказывается в Бехистунской надписи, действительно сильно повлияли на ход истории Древнего Мира. Истоки их относятся, однако, к гораздо более давним временам. О ранней истории иранцев мы знаем немного. Их предки, родичи индоариев по культуре и языку, заселили Иранское нагорье во второй половине II тыс. до н. э., когда древнейшие государства Египта и Междуречья уже миновали время своего наивысшего расцвета. Начиналась эпоха ассирийского господства в Передней Азии, и иранцы вместе с близкородственными им мидянами вынуждены были признать себя подвластными ассирийским царям. Мидия располагалась гораздо ближе к ассирийским владениям, поэтому её население намного раньше иранцев оказалось втянутым в «большую политику» Древнего Востока и стало играть в ней видную роль. Иранцы всё ещё продолжали жить родами и племенами, когда в VII в. до н. э. у мидян уже были сильное государство, царская власть и могущественная армия. В 614 и 612 гг. до н. э. мидийский царь Киаксар, вступив в союз с Вавилоном, принял активное участие в разгроме Ассирии (см. ст. «Ассирия»). Киаксар и его преемники не смогли присоединить все владения погибшей ассирийской державы, но всё же Мидийское царство к 600 г. до н. э. значительно усилилось, и иранцы под-чинялись теперь своим соседям и родичам.
К началу VI в. до н. э. иранцы во многом отличались от других народов Древнего Востока. В Иране нет крупных рек и обширных долин, т.е. условий для орошаемого земледелия. Поэтому там не было и чиновников, которые сгоняли бы народ на работы, не было и храмов, которые руководили бы жизнью людей в общине. Управляли иранцами не

столько цари из рода Ахеменидов, сколько племенные вожди; жрецы приносили жертвы богам под открытым небом. Каждый мужчина был гордым воином, свободным и полноправным человеком. Когда Иран уже стал великим царством, иранцы были освобождены от работ на строительстве царских дворцов — они считались унизительными. Иранцы не платили денежных налогов. Время от времени народ посылал своему царю продукты питания; как и в древние времена, племя про-должало кормить своего вождя, как бы забывая о том, что теперь тот распоряжался самой богатой в мире казной.
Вольнолюбивый характер особенно ярко проявляли представители знати. Очень долго они считали себя равными царям: требовали, чтобы те женились на их дочерях, или, например, добивались права входить в царские палаты в любое время. Знать пользовалась поддержкой племенных военных отрядов, а цари сильно зависели от иранского войска: именно воины провозглашали имя нового царя при смене правителей. Царь, не получивший одобрения войска, мог не удержаться на троне.
Можно заметить, что управлять иранцами было довольно трудно. Молодой правитель из рода Ахе-
Кир мог, организовав военные походы против соседних народов и пообещав иранской знати боль-шую добычу. Но молодой царь видел, что сил одних иранцев Для этого недостаточно. И тут в его руках оказался важный козырь — иранский царь по матери приходился внуком индийскому царю Астиагу. Кир предъявил права на индийский престол. Мидийская знать рассчитывала на то, что от неопытного правителя-чужака легко будет добиться уступок в свою пользу. Под её давлением Астиаг вынужден был объявить Кира своим наследником. В 550 г. до н. э. Кир стал царём Ирана и Мидии. С этого момента у иранской державы стало как бы две головы: одна — в Экбатанах, столице Мидии, другая — в Пасаргадах, столице Ирана.
Планы своих завоеваний Кир хитро и тонко продумал. В первую очередь он сокрушил серьёзного соперника — государство Лидия, располагавшееся в Малой Азии. Потом Кир покорил родственные иранцам племена Средней Азии. Тем самым близкие друг другу народы были объединены в единое

Кир погиб, не успев совершить задуманный им поход против Египта. Осуществление этого плана выпало на долю его сына Камбиза, взошедшего на иранский трон в 530 г. до н. э.
Камбиз прошёл хорошую военную и политическую выучку у своего отца, сопровождая его в дальних походах. Подобно тому, как Кир ещё до завоевания Вавилона окружил великий город своими владениями, отрезав его от внешнего мира, новый иранский царь перед походом на Египет переманил на свою сторону всех союзников египтян. Единственную боеспособную часть египетской армии составляли отряды греческих наёмников. Они-то и вступили в решающую битву с иранцами у пограничной крепости Пелусий.
Разбив греков и после длительной осады с суши и моря взяв Пелусий, Камбиз вошёл также и в Мемфис и захватил в плен фараона и его семью. Вся страна покорилась иранцам. И здесь Камбиз вновь показал себя достойным учеником своего отца: точно так же, как Кир, следовал государственным обычаям захваченных им стран и короновался местными коронами. Камбиз принял титулы египетских фараонов, египетскую корону и сохранил древнюю организацию государства. После этого в глазах многих египтян Камбиз стал выглядеть как настоящий фараон, достойный своих великих предшественников. Египтяне даже сочинили легенду, согласно которой Камбиз происходил из древнего рода фараонов, а следовательно, был их законным владыкой.
Но иранский царь не удовлетворился завоеванием и замирением Египта. Он рассматривал долину Нила как опору для походов против других африканских стран — Карфагена и Эфиопии. Однако морской поход против Карфагена не удался, потому что финикийские моряки отказались сражаться против родственных им карфагенян. Сухопутные походы также не принесли успеха — немалая часть иранского войска погибла в пустынях от лишений.
Военные неудачи Камбиза сопровождались выступлениями египтян против иранской власти; они начались, когда царь отсутствовал. Все эти события заставили Камбиза изменить свою политику в Египте. Он стал править более жестоко: приказал казнить лишённого трона египетского фараона Псамметиха III, отнял у храмов многие привилегии и в припадке гнева заколол священного египетского быка Аписа, с почётом содержавшегося в одном из храмов.
Гибель Камбиза на пути в Иран в 522 г. до н. э. не позволила ему завершить поставленный в Египте опыт. Ясно было одно: ни мягкие меры (по образцу Кира), ни жестокая политика не принесли в Египте желаемого результата. Камбиз пытался править по-старому, изменяя лишь силу давления на египтян, делая это давление то большим, то меньшим. Иранская держава нуждалась в новых способах управления, установлении новых отношений между иранцами и покорёнными народами.


Царь, убивающий льва. Дворец Ашшурбанапала. Гипс. Ниневия VII в. до н. э.
государство. Только после этого, в 539 г. до н. э., Кир выступил в поход против Вавилона. Великий город уже со всех сторон был окружён иранскими владениями и после двухмесячного сопро-тивления сдался Киру (см. ст. «Вавилон»). Сдались ему и многие торговые города, расположенные на побережье Средиземного моря, т.к. купцы видели в завоевателях вполне приемлемых хозяев: ведь иранцы сами не занимались торговлей и не угрожали их прибылям. Немаловажным было и то, что Кир вёл себя милостиво с народами порабощённых стран, уважал местные обычаи, почитал местных богов и не отягощал население наложением большой дани.
Менее чем за двадцать лет Кир II создал огромную державу, включавшую в себя Малую Азию, Закавказье, Сирию, Палестину, Междуречье, Иранское нагорье, Среднюю Азию. При сыне Кира II Камбизе к державе был присоединён Египет, а при его преемнике Дарии — северо-западные области Индии. Надо сказать, что Кир пользовался уважением своих разноязычных подданных: иранцы называли его «отцом», другие народы империи почитали как справедливого и милостивого царя.
В 530 г. до н. э. Кир погиб во время схватки с кочевым племенем массагетов на восточном берегу реки Амударьи. А ещё через восемь лет держава оказалась на грани развала. И иранская, и индийская знать были недовольны усилением власти царей из рода Ахеменидов. Обострились противоречия между иранцами и мидянами. Народ-войско чувствовал, что его права постепенно урезают, и готов был постоять за себя. В завоёванных странах от новых хозяев ждали установления твёрдого порядка, безопасности торговли, введения единой денежной системы во всей Передней Азии. Вместо этого иранцы всё глубже утопали во внутренних распрях. Наконец на престоле появилась такая сомнительная личность, как самозванец, объявивший себя Бардией, братом Камбиза.
История с самозванцем сложна и запутанна. Одни историки

Данник.
считают его настоящим царевичем. Другие же, наоборот, доверяют Бехистунской надписи Дария, в которой названо подлинное имя Лже-Бардии — маг Гаумата. Нового царя поддержали мидийская знать и часть войска. Знатные иранцы не признали его прав и организовали против самозванца заговор, душой которого и стал уже знакомый нам Дарий, принадлежавший к царскому роду Ахеменидов. Осенью 522 г. до н. э. заговорщики проникли в крепость, где жил Бардия, убили его и посадили Дария на трон. Около года Дарий I подавлял восстания, вспыхнувшие во всех частях государства. «...Сделавшись царём, я дал 19 сражений, по воле Ахурамазды победил я в них и пленил 9 царей», — так

Дарий I принимает Мидийского посла.
рассказывает в Бехистунской надписи сам Дарий. После этого царь приступил к проведению реформ, которые полностью изменили облик державы и позволили ей просуществовать ещё около 200 лет.
Прежде всего Дарий низвёл Мидию до положения рядовой провинции; мятежная мидийская знать больше не поднимала головы. Опасной для царя была и его сильная зависимость от иранской знати. Дарий, вероятно, делал серьёзные уступки своим союзникам по заговору, которые представляли семь знатных иранских родов. Всячески ублажая этих людей, Дарий, однако, перевёл всех чиновников, управлявших страной от его имени, в город Сузы, расположенный в Эламе. Делить власть он ни с кем не собирался.
Дарий, подобно опытному шахматисту, задумал сложную комбинацию в политической игре. Главной задачей было оторвать знать от племён, лишить её военной поддержки, привлечь знатных иранцев на царскую службу. Ради этого Дарий начал раздавать знатным людям важные посты в провинциях, которые стали называться «сатрапиями». Наместник провинции назывался «сатрапом». Конечно, существовал риск, что могущественные правители
захотят вести себя независимо. На этот случай Дарий предусмотрел разделение власти в сатрапиях между чиновниками и военными командирами. В распоряжении сатрапов не было войск, а военные не имели никакой власти над местным населением. К тому же сатрапы и военачальники обязаны бы-ли доносить друг на друга царю. Замысел Дария был очень прост: во-первых, представители иранской знати отрывались от своей племенной опоры и удалялись из столицы; во-вторых, они начинали служить державе и царю; в-третьих, они были не опасны без поддержки армии. Преемникам Дария на иранском престоле не удалось сохранить разделение военной и чиновничьей власти в сатрапиях.
Независимость царя от знати и народа-войска следовало подкреплять богатой царской казной. Дарий навёл строгий порядок в сборе государственных налогов, за что получил от современников прозвище «торгаш». В большинстве сатрапий налоги брали серебром, и каждый год в кладовые Дария поступало свыше 200 тонн благородного металла. За время существования державы иранские цари накопили огромные богатства, поражавшие воображение современников. Часть их позд-

Служба в иранской армии была почётной, поэтому к ней привлекались в основном иранцы и мидяне — представители господствующих народов. Иранцы не упускали случая подчеркнуть свою воинскую доблесть — ведь умение владеть оружием и право носить его выделяли свободного иранца-воина среди других людей, давали более высокое положение в обществе. Царь Дарий I повелел написать на своей гробнице: «Копьё иранского мужа проникло далеко, иранский муж участвовал в битвах далеко от Ирана, он не дрожит ни перед каким врагом».
В мирное время ирано-мидийское войско оставалось сравнительно малочисленным и размещалось гарнизонами по всей территории державы. Во время войн созывалось огромное ополчение,
составлявшееся из всех народов империи. Боеспособность этого большого войска была значительно ниже, чем сила ядра иранской армии, состоявшего из конных отрядов иранской знати и 10 000 «бессмертных» пехотинцев. Они назывались «бессмертными», потому что место павшего воина в строю тут же занимал другой воин из резерва; таким образом общее число сражающихся оставалось неизменным.
Иранские цари регулярно проводили военные смотры, оценивая состояние войск. Отличившиеся во время смотров военачальники щедро вознаграждались, провинившиеся строго наказывались.

Гробница Дария I. Накш-и-Рустем. V в. до н. э.
нее досталась грекам во время похода Александра Македонского (см. ст. «Филипп II и Александр Македонский»).
Оправдал Дарий и надежды населения сатрапий
на установление порядка в государстве. Он провёл хорошие дороги, охранял их, наладил почтовую связь, стал чеканить ходившую во всей империи золотую монету — дарик. Дарий стал царём не только иранцев, но и других народов империи. Сириец, финикиец, вавилонянин, индиец, грек — все они чувствовали себя теперь не столько рабами царя, сколько его подданными. Каждый из них мог обратиться к царю с жалобой на неправильные действия чиновников; знал, сколько налогов он должен был уплатить царю, не подвергаясь разорению. Верховную власть иранского царя признавали даже гордые греки, жившие в богатых торговых городах Малой Азии, на побережье Эгейского моря. Первым из восточных царей Дарий поставил свои отношения с подданными на деловую основу: он даровал людям мир и процветание, но брал за это немалые деньги. Он рассматривал созданное им государство как большую, сложную, нужную всем машину. Для Древнего Востока такой взгляд на вещи был совершенно необычным.
К сожалению, преемники Дария на иранском престоле не поняли, насколько хрупким было соз-данное Дарием равновесие. Они стали допускать объединение чиновничьих и военных должностей в одних руках, отдавать сбор налогов на откуп торговым домам Вавилона, бессмысленно накапливать сокровища в своих кладовых, лишая рынки звонкой монеты. Главной же их ошибкой стал полуторавековой конфликт с греческими городами-государствами. Столкновения с греками, собственно, начались ещё при Дарий, но участились они при его сыне Ксерксе. Созданная Дарием политическая система не была рассчитана на ведение обременительных длительных войн. Гибель её была предрешена задолго до того, как в 334 г. до н. э. Александр Македонский выступил в поход против Ирана (см. ст. «Филипп II и Александр Македонский»).
Греки немало постарались, чтобы последующим поколениям представить иранцев «народом рабов», а их царей как «деспотов». Вряд ли стоит полностью доверять точке зрения победителей...
Дарию I было о чём поведать богам в надписи на Бехистунской скале. Не зная ещё слова «история», Дарий уже чувствовал себя её творцом.