СЛОЖНОЦВЕТНЫЕ

Сложноцветные — самое большое семейство класса двудольных: в него входят более 25 тыс. видов. Самый характерный признак семейства — соцветие-корзинка. То, что в просто­речии зовут лепестками, — на самом деле цвет­ки. В корзинке их могут быть сотни.

КУЛЬТУРНЫЕ СЛОЖНОЦВЕТНЫЕ. Счи­тается, что корзинки-соцветия подсолнечника всегда повёрнуты к солнцу. Однако это всего лишь красивая легенда. Десятки лет она кочует по страницам разных книг. Некоторым авторам учебников ботаники (не говоря уж о поэтах), видимо, никогда не приходилось иметь дело с живыми подсолнечниками. На самом деле со­цветия подсолнечника обращены, как правило, на восток, но никуда не поворачиваются.

Привезённый из Америки подсолнечник од­нолетний (Helianthus annuus) долгое время был лишь декоративным растением, хотя было изве­стно, что индейцы употребляли в пищу его семе­на. По словам современников, английский писатель Оскар Уайльд часто вставлял себе в пет­лицу соцветие подсолнечника.













Но не следует из-за этого удивляться эксцентричности писа­теля. Соцветия подсолнечника в XIX в. ничуть не походили по размеру на привычные нам огромные корзинки.

Всё изменилось в 1829 г., когда крепостной крестьянин Данила Бокарев из села Алексеевка Воронежской губернии на ручной маслобой­ке впервые отжал из семян подсолнечника душистое масло. А в 1833 г. в том же селе был построен первый в мире маслобойный завод, на котором отжимали подсолнечное масло. Масличный подсолнечник «с триумфом» вер­нулся из России в Америку.

Содержание масла в семенах сначала воз­росло с 10% до 30% (специалисты утверждали, что это предел, поставленный природой), а затем и до 50% (рекорд — 59%).

Топинамбур (Helianthus tuberosus) похож на подсолнечник, но даёт съедобные сладкие клубни, за что его прозвали «земляной гру­шей». Кстати, участники первых экспедиций в Новый Свет привезли в Европу целых три растения со съедобными клубнями — топинам­бур, картофель и батат (последний — из се­мейства вьюнковых), и долгое время их посто­янно путали.

Но и европейцы в античные времена знали немало культурных сложноцветных. Напри­мер, салат латук. Или артишоки, у которых в пищу идут мясистые цветоложа. С одного гек­тара можно собрать до 3 тонн соцветий! Гово­рят, артишоки были одним из излюбленных блюд Петра I.

Уже древние египтяне окрашивали шерсть в различные цвета с помощью сафлора красильного. Кустари-ковроделы и сейчас пред­почитают его искусственным краскам. Окра­шенные им ковры не выгорают веками.





ВАСИЛЁК

В русских народных орнаментах голубые соцветия василька час­то переплетаются с золотистыми ржаными колосьями. Между тем василёк — не просто украшение хлебных полей, но и злостный сор­няк. И многочисленные васильки во ржи — тревожный признак засо­рения поля.

РОМАШКИ

«Стоят на лугу сестрички — золотые глазки, белые реснички». Загадка, конечно, о ромашках. Правда, «гадая на ромашке», чаще всего срывают не аптечную ромашку, а похожий на неё, но более крупный и красивый нивяник. За это его прозвали ещё «ворожкой». Его можно считать таким же символом российской природы, как и берёзу. А американ­ская ромашка безлепестная вы­глядит так, будто на ней уже кто-то погадал, — она лишена «ле­пестков» (точнее, краевых цвет­ков) . В середине XIX в. её ещё показывали в Петербургском бо­таническом саду как диковину, а сейчас в России она многочисленнее аптечной ромашки. (А в это время аптечная ромашка «покоряла» Америку и Австралию.)

ЦИКОРИЙ

«Боб кофе потереть о боб цикория и последний бросить в большой котёл воды...» — так Марк Твен в одном из своих произведений начинает шуточный «рецепт приготовления кофе по-не­мецки». Выполнить его в точ­ности, к сожалению, нельзя — ни у кофе, ни у цикория бобов нет. К то­му же как заменитель кофе исполь­зуют корни, а не плоды корневого цикория. Из его обжаренных корней готовят крепкий ароматный на­стой.

Но цикорный «кофе» — действительно немецкое изобре­тение. Первым его приготовил не­мецкий садовник Тимме вскоре после того, как прусский король Фридрих II ввёл высокую пошлину на кофе и сделал его невероятно до­рогим.

Цветущий корневой цикорий час­то можно встретить на пустырях и лужайках в разгаре лета. А есть ещё салатный цикорий, из листьев которого в западной Европе де­лают салаты.














ДИКОРАСТУЩИЕ СЛОЖНО­ЦВЕТНЫЕ. Мать-и-мачеха (Tussilago farfara) первая украшает своими жёлтыми цветками весенние прота­лины. Своё необычное название она получила за листья: верхняя их сто­рона гладкая, но холодная («маче­ха»), а нижняя — неровная и на

ощупь как будто войлочная, но со­гревает при прикосновении («мать»). Эти листья издавна при­меняются как средство от кашля.

Всем известны огромные листья и усаженные крючками корзинки лопуха (репейника). Не случайно говорят: «прицепился, как репей». Между прочим, во время наполео­новских войн лопух вместе с раз­громившими Наполеона русскими войсками совершил «триумфаль­ный марш» по Европе и расселился в побеждённой Франции, где преж­де не рос. А колючего чертополоха, как верили на Руси, будто бы боится даже сама нечистая сила. Больных эпилепсией во время припадков в старину нещадно хлестали чертопо­лохом, «чтобы выгнать бесов».

Одуванчик (Taraxacum) вечно со­провождает человека, так как луч­ше других трав приспособился к вы­таптыванию. Семена одуванчика образуются без опыления и оплодо­творения. Так что всем знакомые ярко-жёлтые корзинки, нектар, пыльца — всё это растению на са­мом деле... не нужно. Это всего лишь рудименты.

Из листьев одуванчика, вымочив их в солёной воде, чтобы избавить от горечи, готовят витаминный салат.













С помощью полыни (Artemisia) русские крестьяне с давних пор боролись с тараканами и клопами, не выносившими её запаха. Отвар из молодых корзи­нок цитварной полыни принимали от глистов. Между прочим, оба этих свойства разных видов полыни человек открыл не первым. Орлы натаскивают свежие побеги полыни к себе в гнёзда, чтобы вывести блох и клещей, а сорокопуты даже вьют гнёзда целиком из стеблей полыни. Забайкальские косули спе­циально совершают большие кочёвки в степь, чтобы попробо­вать горькой степной полыни и избавиться от глистов. Без полыни косули в конце концов гибнут.

Большинство видов полыни настолько горькие, что у поев­ших их коров начинает горчить молоко. Но есть и виды полыни, совершенно лишённые горечи и ароматные. Например, эстрагон (тархун), который издавна применяется как приправа.