Я люблю работать с детьми, и они прекрасно поддают­ся регрессии. У многих из них — действительно у многих — до сих пор сохранились сознательные воспоминания о прошлых жизнях, и дети с удовольствием расскажут вам о них, если вы с искренним интересом спросите: «Кем ты был прежде?» Они совсем недавно с Другой Стороны и еще не успели понять, что говорить о про­шлых жизнях здесь не принято. И, конечно, они не знают, что существуют люди, не верящие в прошлые жизни. На­учившись связно выражать мысли, дети могут многое рассказать о том, где они были, что пережили, с кем по­знакомились в прошлом и какова Другая Сторона. Но мы по глупости часто отмахиваемся от подобных расска­зов, считая их выдумками. А прежде, чем дети научатся говорить, мы можем очень сильно помочь им, — особен­но пока они спят, а их не имеющий возраста сверхсознательный ум бодрствует, — нужно только нашептывать им, чтобы они отдали всю боль и негативность прошлых жизней белому свету Святого Духа.

Направляя ко мне Джея, его педиатр сказал, что не может обнаружить никаких объективных причин гиперактивности мальчика и его проблем с дыханием. Джей был исключительно умным, приветливым и добродуш­ным ребенком. Однако его заболевание служило причи­ной ночных кошмаров, приступов ужаса, неспособности сосредоточиться и проблем с дисциплиной в школе. Пе­диатр провел все возможные анализы, направлял маль­чика к детским психиатрам, перепробовал различные ме­дикаменты и немедикаментозные способы лечения. Врач не сказал мне, что я — их «последняя надежда», но мы были добрыми друзьями, и такие слова не обидели бы меня. Главное, что он все-таки набрал мой номер и обра­тился за помощью.

Джей и вправду оказался необычайно симпатичным, добрым, умным и любознательным ребенком с замеча­тельным чувством юмора. Мальчику было интересно в офисе все — особенно его восхитили рисунки моих вну­ков. Ему захотелось узнать о них побольше. Словно по­жилой человек, обращающийся к ровеснице, он приз­нался: «Я очень люблю детей, а вы?» На мой вопрос, счас­тлив ли он, Джей ответил: «Я хочу быть счастливым». Более восприимчивого к гипнозу клиента невозможно даже представить — его открытость проявилась уже в том, насколько легко он вошел в транс. Я сказала мальчику, чтобы он нашел точку входа к своим проблемам, и не смогла сдержать улыбки, когда он просто, с готовностью ответил: «Сейчас найду».

Ребенок сразу же стал рассказывать о жизни в Юж­ной Каролине. Он был мужчиной, женатым на «большой женщине по имени Анна. Она очень хорошая». У них бы­ло двенадцать детей, и Джей много работал на ранчо — он разводил коней. Он любил детей и прекрасно чувство­вал себя в их шумной деятельной и беззаботной ком­пании, — особенно ему нравилось, когда они все собира­лись вечером за столом или отправлялись по воскресень­ям в церковь. Но вот Джея призвали «на войну». Ему не хотелось расставаться с семьей. Он заранее тосковал по их дружной, простой жизни и боялся, что больше никог­да не вернется домой. Джея назначили матросом на воен­ный корабль, и он всегда носил в кармане рубашки фо­тографию жены и детей. Вскоре их корабль попал в мор­ское сражение. Джей погиб мгновенно: «кусок железа» перебил ему горло.

Затем Джей вспомнил жизнь в Дании. Он был замуж­ней фермершей, матерью десятерых детей. Рассказывая о своей семье, Джей начал тихонько посмеиваться. Я спро­сила его, в чем дело. Мальчик сказал, что узнает в самом Непослушном ребенке свою нынешнюю мать, и ему весе­ло оттого, что теперь настал ее черед попытаться при­струнить его. Когда датчанке было всего тридцать четыре года, она умерла от пневмонии. Джей вспоминал, как женщина одна лежала в комнате и прислушивалась к детской возне за дверью спальни. Их жизнь продолжает­ся, им нужна мать, а у нее уже нет сил быть ею...

Джей очень внимательно выслушал все мои объясне­ния. Я сказала ему, что клетки его тела помнят о тех двух прошлых жизнях, и поэтому в этой жизни ему бывает трудно дышать.

Что же касается гиперактивности, то он привык к большим шумным семьям, где много детей. Однако ему пришлось дважды расстаться с такими семьями по не за­висевшим от него причинам. В этой жизни Джей — единственный ребенок в семье, и чем больше шума и бес­порядка он создает, тем более уверенно себя чувствует. Такое поведение позволяет ему избавиться от разочарования прошлых жизней, которые он покинул, не будучи к этому готовым.

Я позвонила родителям Джея через неделю, чтобы спросить их, как идут дела. Мать и отец наперебой рас­сказывали мне, что проблемы с дыханием после нашего сеанса исчезли, а из школы звонила учительница и спра­шивала, не принимает ли мальчик новые таблетки, так как он стал более спокойным и сосредоточенным, чем прежде.

Через шесть месяцев после этого мы говорили о мальчике с педиатром, который ко мне его направил. У ребенка не только полностью исчезли проблемы с дыха­нием — у него за всю зиму ни разу не было даже насмор­ка. Педиатр отменил медикаментозный курс, назначен­ный Джею ранее. Оказалось, что мальчик может отлично управлять своим поведением сам. Мать говорит, что заметно улучшилась и его успеваемость в школе: если рань-ше он учился на двойки, то в последней четверти у него только четверки и одна тройка.

— Не знаю, что вы сделали... — начал педиатр.

— Но это сработало, — закончила я за него.