Саре было сорок три года, и она попала в замкнутый круг, знакомый очень многим моим клиентам: она слишком много ела оттого, что ее мучила депрессия, и ее мучила депрессия оттого, что она слишком много ела. Обычная «ловушка-22», в которую женщина попала, ког­да ей было 22 года. Она добросовестно испробовала все мыслимые диеты, регулярно посещала тренажерные за­лы, сдала множество анализов крови, предполагая, что избыточный вес является следствием гормональных, ме­таболических или генетических нарушений. Ее врачи в один голос твердили, что избыточный вес вреден для здо­ровья. Женщина была напугана, ею овладело чувство полной беспомощности и безнадежности. Заключения специалистов были противоречивы. Одни утверждали, что «дело не в калориях, но в содержании жира», а другие — что «содержание жира не имеет никакого значе­ния, главное следить за калориями». В конце концов Сара просто перестала обращать на них внимание. Она устала от ложных обещаний; от попыток и неудач; устала от ра­зочарования в глазах мужчин, когда она открывала им дверь, — с этими мужчинами она знакомилась через раз­личные брачные агентства. Она устала жить в теле, на ко­торое ей самой было противно смотреть; устала от по­стоянных депрессий и сопровождающих их головных болей; женщина не понимала, что с ней происходит и почему.

Растерянность и подавленность Сары усиливались еще тем, что во всех остальных отношениях она была дисциплинированной, ее ценили на работе и сама она от­носилась к внешности людей весьма внимательно. Сара закончила колледж с отличием, она содержала свой ма­ленький домик и гардероб в идеальном порядке и зарабо­тала себе репутацию очень талантливой, неутомимой профессиональной няни. И вот, по иронии судьбы, она, умевшая так замечательно заботиться о физическом со­стоянии совершенно чужих людей, никак не могла спра­виться с собой. Думая об этом, женщина нередко плакала ночи напролет. Однажды после такой бессонной ночи она пришла ко мне в кабинет, уселась на кушетку и за­явила:

— Должна предупредить вас, что я однажды уже под­вергалась гипнозу для снижения веса, но это не помогло. Так что если вы собираетесь дать мне постгипнотическое внушение, чтобы, начиная с сегодняшнего дня, шпинат стал для меня таким же вкусным, как ореховый пирог, не будем понапрасну тратить время.

Я очень люблю традиционных врачей и гипнотерапевтов, но ненавижу шарлатанов. Мне приходилось ви­деть множество клиентов, которые стали их жертвами, и я считаю этих псевдолекарей самыми настоящими пре­ступниками. Я села около Сары и положила ей руку на плечо.

— Сара, даже если вы не станете слушать ничего из того, что я собираюсь сказать вам сегодня, послушайте только одну вещь, и слушайте внимательно, потому что, клянусь, я скажу чистейшую правду. Вы согласны?

— Ладно, — сказала она, все еще неуверенно. — Го­ворите.

— Шпинат ничуть не похож вкусом на ореховый пи­рог, и никогда не будет похож. Может быть, начнем?

Она улыбнулась и расслабилась. Я вновь уселась на стул рядом с кушеткой, и мы начали медитацию, чтобы ей было легче войти в транс. Сара дважды прерывала ме­ня, чтобы сходить в уборную. В первый раз я ждала ее несколько минут, а во второй раз сказала, чтобы она ни о чем не беспокоилась, — если что-нибудь случится, я по­том вымою кушетку. Она сопротивлялась гипнозу из страха перед очередным разочарованием. Зная, через что прошла эта женщина, я не могла упрекать ее.

Вскоре Сара оказалась в Индии начала шестнадцато­го века. Она была танцовщицей, и зрители восхищались ее красотой и изяществом. Женщина носила одежды из красного и шафранового шелка, который нежно ласкал ее длинные золотисто-коричневые ноги. А когда она кру­жилась в неистовом танце посреди зала, полного богатых мужчин, то несомненно знала: каждый из них ее хочет, но никто не получит. Ее сердце принадлежало пожилому темнокожему очень спокойному человеку. Он мало гово­рил и очень редко улыбался. Его прошлое было полно тайн, которыми он никогда не делился, но от них оста­лись настороженность в его душе и раны на теле. Он лю­бил ее и всегда привозил подарки из долгих — по нес­кольку месяцев — путешествий. Танцовщица познако­милась с ним, когда ей было двадцать, и с тех пор никогда не смотрела на других мужчин — даже не думала о них. Больше всего на свете она хотела выйти за него замуж, но он никогда не давал и не требовал никаких обязательств, а танцовщица не решалась говорить о браке из страха, что возлюбленный покинет ее. Итак, она его любила — тихо, покорно и безраздельно... Радовалась каждой про­веденной с ним ночи; наслаждалась прикосновением его взгляда, когда он стоял в глубине зала среди богатых зри­телей и с гордостью смотрел на танец возлюбленной; молча сносила печаль оттого, что он хочет ее недостаточ­но сильно. Однажды, закончив танец, Сара вышла из за­ла, полного богатых людей, и увидела на улице под дож­дем совершенно незнакомую женщину. Не говоря ни слова, незнакомка вынула из складок юбки ружье и выст­релила танцовщице в голову. Сара умерла мгновенно. Ей было тридцать шесть лет. — Кто она? — спросила я.

— Не знаю, — ответила Сара, — но думаю, это из-за него.

Я провела ее через смерть, по туннелю, на Другую Сторону, где мы понимаем все и отвечаем на любые воп­росы. Там я снова спросила:

— Почему та женщина убила вас?

— Мой любимый мужчина убил ее мужа, — произ­несла она спокойно. — Она отомстила ему, убив меня.

В прошлой жизни в двадцать лет Сара полюбила че­ловека, который не женился на ней и из-за которого ее в конце концов застрелили. В этой жизни в двадцать лет Сара стала набирать вес, в связи с чем у нее начались де­прессии и головные боли. Для того чтобы связать эти два факта, не нужно быть ни выдающимся ученым, ни экс­трасенсом.

Затем словно рухнула плотина, и на Сару обрушился поток отрывочных воспоминаний из других жизней. Бельгия: выносив и родив двенадцать детей, она совсем потеряла силы и здоровье; в конце концов ее забил до смерти жестокий муж. Нью-Йорк: Сара — любовница гангстера, которого она бросила ради бурного, но корот­кого романа с другим мужчиной; затем до конца своих дней женщина пряталась от неизбежной мести гангстера. Италия: она незаконнорожденная дочь уличной бродяж­ки; нищета, голод, постоянные побои и насмешки от дру­гих детей из их города... Германия: Сара замужем за вра­чом, который хочет детей, но, поскольку она бесплодна, муж постоянно пичкает жену таблетками, уколами и сыворотками; в результате она располнела от гормонально­го дисбаланса и в конце концов умерла, так и не родив.

— Посмотрите, — сказала я Саре, — вы используете избыточный вес, чтобы уберечь себя от отверженности, осуждения и смерти, которые всегда были связаны у вас с любовью. Вы очень боитесь, что любовь сделает вас уязвимой.

Я обратила ее внимание на то, что красота, брак и ма­теринство не принесли ей покоя и безопасности. И ее мать в Италии не смогла уберечь Сару от побоев, беднос­ти и голода. Никакая сила воли и самодисциплина не смогут дать ее телу более сильную команду, чем неразре­шенные клеточные воспоминания, твердящие, что вы­жить можно только в том случае, если замкнуться в себе и держаться от любых потенциальных любовных отно­шений как можно дальше. А жизнь, прожитая в Гер­мании, подсказала ей легкий и доступный способ создать эту дистанцию: толстые доспехи из жира, защищающие от любви. Кроме того, злоупотребляя пищей, она пыта­лась спасти себя от голода — участи, на которую некогда обрекла ее мать.

Разительная перемена произошла в клиентке сразу же. Утром в мой кабинет вошла злая, раздраженная, воинственно настроенная женщина — а уходила милая, симпатичная, ранимая и совершенно спокойная.

Когда она пообещала, что станет каждый день мо­литься об освобождении негативных клеточных воспо­минаний, я знала, что могу ей верить.

Я до сих пор храню фотографию, которую она при­слала мне год спустя: улыбающаяся Сара в числе участни­ков благотворительного марша в помощь больным СПИДом и подпись: «Похудела на тридцать килограмм и очень довольна!»