Любое место или пейзаж – дом, перекресток, вид, открывающийся с определенного места, – все, что было известно ребенку по прошлой жизни или напоминает ему о ней, может пробудить поток воспоминаний. Ян Стивенсон описывал многих детей, которые успешно находили дорогу к дому своей предыдущей личности, когда их отвозили в деревню или город, о котором они говорили, вспоминая о прошлой жизни. Многие дети, описанные в книге Харрисонов, делали то же самое.

Харрисоны рассказывают о том, что трехлетний Джонатан, проезжая со своей матерью по улицам города на автобусе, вдруг указал рукой на перекресток и с грустью в голосе объявил матери: «Ох, здесь моя дочь погибла». Затем он объяснил, что, когда он был взрослым, его маленькая дочь, Анжела, была сбита машиной именно в этом месте. После этого каждый раз, когда они проезжали мимо этого перекрестка, мальчик повторял одно и то же. Травма была настолько сильной, что она оставила неизгладимый след в его памяти, и вид перекрестка, где произошла трагедия, пробуждал эти воспоминания из прошлой жизни [2].

Пьерс Холл

Джоанна Холл взяла двух своих маленьких детей в деловую поездку в Хемптон. Дорога от дома до Хемптона занимала около часа. Дети никогда прежде не были в этом городе, но, когда их мать вела машину по улицам, ее шестилетний сын, Пьерс, казалось, знал, где они находятся.

Пьерс воскликнул: «Ох, мама, спустись по этой улице, я хочу видеть воду и лодки».

И хотя я не могла увидеть никаких признаков воды, меня так поразила уверенность его тона, что я повернула туда, куда он указывал. Мы поехали по улице и очутились в старой части города, где стояли старинные столетние дома. Он взволнованно воскликнул: «Посмотри, мама!» В его тоне было что-то такое, от чего у меня мурашки забегали по коже. «И что тут такого?» – спросила я.

«Дом. Тот большой дом, посмотри! Неужели ты не помнишь его?»

«Нет, Пьерс, не помню», – ответила я.

«Но это же тот самый дом, в котором мы жили, когда ты раньше была моей мамой», – сказал он. У Пьерса хорошо развито воображение, и я привыкла к его бесконечным фантазиям.

Но сейчас было что-то другое: я начала дрожать и покрылась гусиной кожей. Я не испытывала подобного чувства никогда раньше. Было такое ощущение, словно холодный ветер ворвался в машину.

Я взяла себя в руки. «Ты помнишь, как жил здесь?»– спросила я.

«Да, давным-давно», – ответил мой сын.

Он возбужденно перечислял имена людей, живших в окружающих домах, и рассказывал о своих друзьях. Он сказал, что у него никогда не было братьев и сестер и что он дожил до глубокой старости, но «никогда не был ворчливым».

Затем он посмотрел на меня как-то странно и сказал, изменив тему: «А сейчас, мама, поезжай туда, – он указал рукой прямо, – я хочу посмотреть на лодки». В машине вновь произошла перемена. Холод исчез. Меня уже не трясло. Что-то во всем этом было такое, что я ощущала, что это реально. К сожалению, я не сообразила вовремя спросить его имя, а когда вспомнила, время было упущено.

Ощущение исчезло, но Пьере все равно ориентировался на местности. Я проехала два квартала в ту сторону, куда он указал. Внезапно мы подъехали к самой воде. Я очень удивилась, но Пьере не выказывал никаких признаков удивления. Он указал рукой на большой белый дом и спокойно сказал: «А это был твой любимый дом, мама».

Я ответила: «Думаю, да», – дом действительно был очень красив.

Кажется невероятным, что в таком огромном мире мы вновь возвращаемся к тем же местам, путешествуем по тем же дорогам, видим те же пейзажи, что и в предыдущих жизнях. Но все свидетельствует о том, что случается именно так. Местность, которую мы выбираем для следующей жизни, не столь случайна, как нам может показаться. Как Стивенсон, так и Харрисоны обнаружили, что некоторые дети воплощаются в пределах сотни миль от своего предыдущего жилища, а иногда даже ближе. Если мы часто воплощаемся рядом с предыдущим местом жительства, то нет ничего странного в том, что мы попадаем в знакомую обстановку. Мы буквально ходим по тем же дорогам.