Девятилетняя Сара внимала всему, что говорил Норман. И во время рассказа Чейза, казалось, она сама пребывала в трансе, впитывая каждое слово. Когда мы закончили прорабатывать переживания Чейза, она обратилась к Норману с просьбой провести то же самое с ней. Она призналась психотерапевту, что давно пытается побороть свой собственный страх перед пожарами.

Как и боязнь громких звуков у Чейза, страх Сары перед пожарами был необъясним. И хотя она призналась, что страдала от этой фобии уже давно, мы со Стивом узнали об этом только год назад, когда Сара решила провести ночь у своей подружки, Эйми, живущей в нескольких кварталах от нас. Девочки засиделись перед телевизором допоздна. В этот раз показывали фильм со сценами пожаров в домах. Сара пришла в такой ужас от этого фильма, что мать Эйми вынуждена была привезти ее домой посреди ночи, подняв нас с постели. Ничего подобного прежде не происходило, хотя Сара не раз проводила ночи дома у подружек.

Когда Сара появилась дома, ее глаза были красными от слез. Она сказала, что рыдала без удержу каждый раз, когда кто-то в фильме погибал в пожаре. Нас удивила реакция Сары, и мы спросили, случалось ли с ней подобное раньше. Тогда она призналась нам, что испытывала такой панический ужас перед пожарами, особенно перед пожарами в доме, что держала под кроватью специальную сумку, в которой находились все любимые игрушки и наряды Барби, чтобы все было под рукой, если придется спешно покидать дом. Нас это совершенно поразило, так как подобная предусмотрительность совершенно не вязалась с характером нашей независимой и гордой Сары. Откуда явился этот страх? Я не выпускала ее из объятий, пока девочка не успокоилась. Измотанная переживаниями, Сара наконец заснула. Но она нервничала еще несколько дней. Даже постоянные заверения в том, что сейчас она находится в полной безопасности, и проверка аварийных путей выхода не могли окончательно успокоить ее. Сара начинала дрожать каждый раз, стоило зажечь свечи за столом, и требовала, чтобы их тут же задули. Она не верила нам, когда мы обещали ей, что сможем защитить ее даже в том случае, если дом охватит пламя.

Так же как и в случае с Чейзом, я думала, что Сара сможет перерасти свой страх перед огнем. В конце концов, многие маленькие дети страдают от необъяснимого страха перед различными вещами, который исчезает, когда они вырастают. Кроме всего прочего я просто не знала, что я еще могу сделать. Но сейчас Сара сама ухватилась за возможность избавиться от страхов, увидев, что Норман проделал с Чейзом. И Норман согласился. Не вставая из-за стола, Норман начал инструктировать Сару. «Закрой глаза. Ощути ужас перед пожаром. А сейчас скажи мне, что ты видишь».

Руки Сары покоились на столе. Она зажмурилась, пытаясь сконцентрироваться, и начала описывать то, что видела. Я до сих пор не могла прийти в себя от рассказов Чейза о войне – он говорил о ней как взрослый человек. Я даже не знала, чего ожидать от его старшей сестры. Мне оставалось лишь слушать и наблюдать.

Сара описала простой двухэтажный деревянный дом, «по форме напоминающий амбар», окруженный лесом и земельным наделом. Прямо перед домом проходила дорога, поросшая травой. Она увидела себя девочкой одиннадцати-двенадцати лет. Сара рассказала, что проводила большую часть времени в работе по дому – помогала своей матери, а иногда и отцу ухаживать за животными. Она не ходила в школу, так как ее родители не верили в «образование для девочек». Она увидела также младшего брата, который не мог помогать родителям. Чтобы разглядеть его пристальнее, Саре пришлось зажмуриться еще сильнее, и она сообщила, что тот страдал от какого-то увечья.

Вплоть до этого момента Сара сообщала обо всем этом как наблюдатель, не допуская никаких посторонних эмоций. Тут Норман предложил ей «продвинуться в то время, когда появился страх перед пожарами». Характер рассказа тут же изменился. Сейчас она говорила о юной девушке в настоящем времени. Она полностью вошла в ужас ее положения.

«Вдруг я просыпаюсь и слышу запах дыма – я знаю, что дом горит. Мне страшно. Меня охватывает паника. Я вскакиваю с постели. Пламя и дым везде. Я бегу через весь дом, ищу своих родителей. Лестничная клетка и поручни объяты пламенем. Сквозь щели между досками пола пробиваются тонкие языки огня. Подол моей ночной рубашки охватывает пламя. Я бегу в комнату родителей. Я ищу их везде. Их нет там! Их кровати застланы. Где же они? Я продолжаю бегать по комнатам, пока не оказываюсь отрезанной от остальной части дома в дальнем углу комнаты родителей. Почему они не приходят спасать меня? Почему они не вытащат меня отсюда?»

Сара замолкла, чтобы перевести дыхание. Она все еще склонялась вперед, упираясь руками в стол. Ее лицо было бледным, но ей удавалось контролировать его выражение. Она переживала это воспоминание всем своим существом, паникуя, как маленькая зверушка, загнанная в угол бушующим пламенем.

Я чувствовала, как страх, звучащий в ее голосе, затягивал меня в ее историю. Адреналин разносился кровью по всему моему телу. Сама атмосфера кухни была наэлектризована опасностью. Повинуясь материнскому инстинкту, я протянула руку, чтобы утешить Сару. Но другой голос во мне говорил, что не нужно прерывать поток воспоминаний. Я вопросительно взглянула на Нормана. Он прочитал в моем взгляде немой вопрос и кивнул головой, давая мне знать, что с Сарой все в порядке. Сара продолжала, заливаясь слезами:

«Горящая балка срывается с потолка передо мной и пробивает пол насквозь. Огонь везде. Выхода нет. Дышать очень больно. Я знаю, что сейчас должна буду умереть!»

Сара снова замолкла. Голова опущена на руки. Только сейчас я обнаружила, что давно задержала воздух в груди и выпускаю его со свистом. На кухне воцаряется тишина. Не слышно ни звука, кроме урчания холодильника.

Норман выждал минуту, затем спросил: «Что ты испытываешь сейчас?»

«Я чувствую, как парю над верхушками деревьев. Я легкая, как воздух. Я не испытываю никакой боли. Хорошо, что все кончилось. Это было ужасно».

Норман спросил, может ли Сара рассмотреть свою семью, оставшуюся на земле.

«Вот мой дом. Он полностью объят огнем. Крыша провалилась. Я могу различить свою семью в саду. Мой брат сидит на земле. Отец держит мать за плечи. Она рыдает и протягивает руки к дому».

Сара вновь разразилась рыданиями, описывая свою семью. Она сказала, что поняла, что те пытались спасти ее, но не смогли пробраться в дом из-за жара и пламени. Они были вне себя от горя, так как не смогли спасти свою дочь. Сара была глубоко тронута их чувствами. Прерывая свою речь всхлипываниями, она рассказала нам о том, что осознала, как сильно родные любили ее. Она поняла, что те просто ничего не смогли сделать, чтобы спасти ей жизнь. Она признала, что пришла в эту жизнь с ложным убеждением, что родители просто бросили ее на произвол судьбы.

Всхлипывания Сары наконец прекратились. Мы с Норманом сидели тихо и ожидали, пока она терла свои глаза. Затем Сара открыла их и взглянула на нас. Она несколько раз чихнула, после чего ее лицо расплылось в улыбке. Паника и страх прошли. Она выглядела умиротворенной.

Она прочла беспокойство на моем лице и поспешила уверить меня в том, что с ней все в порядке. Затем она еще раз рассказала о своих последних мгновениях перед смертью. Она сказала, что это произошло очень быстро, – в какие-то считанные секунды с того момента, как балка пробила пол рядом с ней, и до того момента, когда особо яростные языки пламени с ревом взмыли вверх. Она объяснила, что забежала в угол родительской спальни из чистой паники, так как у нее не было времени подумать о возможном пути отступления. Ее последней мыслью было найти своих родителей. Сара призналась, что предсмертные минуты были исполнены гневом по отношению к родителям, так как она была уверена, что те могли бы спасти ее, если бы захотели этого. Сара еще раз подтвердила, что этот гнев – свои предсмертные чувства и мысли – она пронесла с собой в эту жизнь, так как не могла разобраться из-за паники в том, что произошло на самом деле. Затем она объяснила, что ее страх перед пожарами в этой жизни напоминал ей о незавершенном событии из прошлой.

Мы с Норманом были поражены, что Сара сумела сама все истолковать. Она осознала сама, без всяких намеков с нашей стороны, что ее нынешние страхи имеют прямую связь с травматической смертью в прошлой жизни. Многие взрослые, вспомнившие прошлые жизни, не способны так скоро определить связь между прошлым и настоящим. Сара сделала это сразу же и самостоятельно.

Через насколько дней Сара распаковала сумку со своими куклами и нарядами, которую держала под кроватью. Ее «иррациональный» страх перед огнем исчез после этого сеанса. Но она до сих пор зажигает спички с большой осторожностью.