В конце 1960-х годов в США появилась трансперсональная психо­логия. Этот подход исследует трансперсональные переживания, их природу, разнообразные формы, причины их возникновения. Станис­лав Гроф, один из основателей данного направления, выделил особое состояние сознания (холотропное), в котором возможны трансперсо­нальные переживания (Grof, 1992).

Данное состояние сознания (на мой взгляд, и я надеюсь, что чита­тели по мере знакомства с этой книгой присоединятся к моему мне­нию) заслуживает того, чтобы быть выделенным из всех остальных состояний сознания, и требует пристального анализа.

Предмет этого раздела книги необычен в силу нескольких обстоя­тельств. Во-первых, каждый достаточно образованный психолог представ­ляет, что в науке не существует ни одной однозначно толкуемой клас­сификации состояний сознания. Во-вторых, главный термин, который будет предметом нашего исследования, слишком нов и спорен. В-треть­их, если придерживаться логики Оккама, в науке и так много ненуж­ных и бессодержательных понятий, стоит ли вводить еще и новые?

Само слово «холотропный» означает 'обращенный к цельности' или 'движущийся по направлению к целостности' (от греческих слов hohoc, — 'целый', 'весь', и Tpeneiv — 'движущийся к чему-либо или в направле­нии чего-либо'). Буквально грето означает 'поворачивать1, 'вращать', 'обращать', речь идет об обращении, о возврате к целому, к изначально единому, к полноте. Между прочим, корень врат тот же, что и в слове «врач», и на древнерусском языке врачатися означало поворачивать­ся, а о духовном исцелении так и говорили — врачьство. В. В. Майков переводит это понятие как «всецелообращающий». Продолжая анализ, мы можем вспомнить старинное слово «обрящать», то есть проводить обряд, инициацию, посвящение. Таким образом, холотропный, если пе­ревести это слово на русский язык более подробно, означает «посвяща­ющий во всецелостность», «обращающий во всецелокупность».

В силутого, что понятия «холотропное дыхание», «холотропный под­ход», «холотропная парадигма» уже вплетены в ткань психологичес­кой терминологии в России, мы будем использовать понятие «холот­ропное» без перевода.

Ст. Гроф правильно предполагает, что в своем повседневном состо­янии сознания мы отождествляем себя только с одним очень малень­ким фрагментом того, чем мы в действительности являемся. В холот-ропных же состояниях мы можем превосходить узкие границы теле­сного «Я» и стяжать свое полное тождество.

Таким образом, мы можем предположить, что существует холотроп­ное состояние сознания, в котором мы можем интроецировать, вклю­чать во внутренний план любое другое психическое состояние. В холот-ропном сознании существует открытая возможность присоединения к любому знанию, поведению, переживанию любой сложности.

При первом приближении мы можем заметить, что существует про­блема включенности в холотропное состояние сознания. Во-первых, она выражается в том, насколько холотропное сознание может «распако­вывать» некие территории психического, некие смысловые простран­ства, которые существуют в реальности во внутренней и внешней все­ленной. Во-вторых, это проблема методов, техник и средств, которые существуют для раскрытия «полного тождества». В-третьих, значима проблема навыков как в работе с методами, техниками и средствами, так и в осознании «распакованных» пространств психического.

Рассмотрим вначале эти три проблемы, а затем уже разберем саму возможность индукции холотропного состояния сознания.

Ст. Гроф считает, что в холотропных состояниях сознание видоиз­меняется качественно, и притом очень глубоко и основательно, но тем не менее оно не является сильно поврежденным и ослабленным, как в случае органических нарушений. Как правило, мы полностью ориен­тируемся в пространстве и времени и совершенно не теряем связи с повседневной действительностью. В то же время поле нашего созна­ния наполняется содержимым из других измерений существующего, и притом так, что все это может стать очень ярким и даже всепоглоща­ющим. Таким образом, мы проживаем одновременно две совершенно разные действительности, «заступая каждой ногой в разные миры».

Профессионалы, получившие академическое образование по пси­хологии, достаточно хорошо представляют, что современная академи­ческая психология занимается более всего картами психического, то есть концепциями и теориями, касающимися психики. Иногда они настолько не соотносимы с самой территорией психического, что их объединяет только интенция к интерпретации и то, что они являются продуктами психики их авторов.

Такие карты психического обозначаются или именем отца-основа­теля (фрейдизм, райхианство, юнгианская психология), или категори­ей, которая является стержневой для концепции (деятельностный под­ход, гуманистическая психология, бихевиоризм).

В любой профессиональной среде факт множества карт является достоверным. Это касается не только психологии, но и любой опред-меченной научно-теоретической деятельности человека. То есть в пси­хологии, как и в других науках, существуют сотни и тысячи карт, ко­торые являются попытками осмыслить психическую реальность. Каж­дая такая попытка имеет свою эволюцию, которая по стадиям и тен­денциям является общей для всех концептуализации.

Вначале опредмечивается определенный феномен, факт, идея. Та­ковыми являются «поведение крысы в проблемном ящике» в бихе­виоризме, «условный рефлекс на слюноотделение» в павловской те­ории об условно рефлекторной деятельности или эффект «незавер­шенного действия» Б. В. Зейгарник. Мы можем обозначить эту фазу развития как стадию адекватного опредмечивания. На начальных стадиях любая концепция является корректным объяснительным механизмом конкретной территории психического, фрейдовское толкование истерии, объяснение зрительного восприятия на началь­ных этапах развития в гештальт-психологии, роль травмы рождения Отто Ранка.

Затем наступает стадия экспансии. На этой стадии объяснительный принцип начинает проецироваться на другие территории психичес­кого. Появляются теории, объясняющие активность личности вооб­ще. Возникает школа, представители которой, одурманенные анали­тической красотой реализации первой стадии (для мужчин это очень важно, а ученые в основном мужчины, а если честно сказать — только Мужчины), забывая, что линейка — идеальный инструмент для изме­рения только определенного расстояния, начинают носиться с этим приспособлением во всех сферах человеческого.

На третьей стадии глобализации и онтологизации концепция при­нимает характер всеобъемлющей теории, которая уже имеет миро­воззренческий характер и претендует на истину, у нее есть свои воинствующие сторонники (как правило, намного более ограничен­ные и глупые, чем отец-основатель), которые видят смысл своей жиз­ни в том, чтобы «реализовать самые передовые идеи»...

На третьей стадии теория превращается в ту карту, которая топо­логически объемлет всю территорию, она не только показывает струк­турную мозаику, но и выстраивает динамические, энергетические вза­имодействия между областями.

Более того, теория становится объясняющим принципом индиви­дуального развития личности от рождения до смерти и всей эволю­ции человечества.

Собственно, это и есть признак вырождения теории. Потому что нет ни одной карты психической реальности, которая бы соответство­вала самой территории. На третьей стадии, несмотря на все попытки апологизации теории, вдруг обнаруживается понятный даже средне­му студенту разрыв, щель между реальностями: с одной стороны, есть карта, есть смысловые пространства теории, с другой стороны, есть психическая реальность; есть психология и есть жизнь, которая функ­ционирует по своим законам.

Но возвратимся к нашей теме о холотропном сознании. Самая, на­верное, интересная черта этой концепции, что она с самого зарожде­ния претендует на третий уровень — глобализации и онтологизации. Мне это напоминает историю о Лао-цзы, каноническом просветлен­ном китайском философе, жившем в VI в. до Рождества Христова. Рас­сказывается, что мать носила Лао-цзы в чреве 62 года (по другим ис­точникам — 72 или 81 год), что он родился с белыми, как у старика, волосами, и потому народ называл его Лао-цзы, то есть старый маль­чик. Как бы там ни было, Лао-цзы появился уже взрослым, я бы ска­зал, старым, уже в предельном осознании.

Концепция о холотропном сознании, на первый взгляд, вызывает такие же мысли в силу нашего интуитивного доверия процессуально-линейному развитию систем.

В соответствии с концепцией Ст. Грофа, холотропные состояния характеризуются волнующими изменениями восприятия во всех чув­ственных сферах. Когда мы закрываем глаза, наше зрительное поле наполняется образами, почерпнутыми из нашей личной истории или нашего личного и коллективного бессознательного. У нас могут быть видения и переживания, рисующие разнообразные виды животного и растительного царства, природы вообще или космоса. Наши пере­живания могут увлечь нас в царство архетипических существ и ми­фологические области. Когда же мы открываем глаза, наше восприятие окружающего может становиться обманчиво преображенным живыми проекциями этого бессознательного материала. Все это так­же может сопровождаться широким набором переживаний, задейству-ющих и другие чувства: разнообразные звуки, запахи, вкусы и физи­ческие ощущения.

Гроф пишет, что эмоции, вызываемые холотропными состояния­ми, охватывают очень широкий спектр, как правило, простирающий­ся далеко за пределы нашего повседневного опыта и по своей природе, и по своей интенсивности. Они колеблются от чувств восторженного вознесения, неземного блаженства и «покоя, превосходящего всякое понимание», до бездонного ужаса, смертельного страха, полной безыс­ходности, снедающей вины и других видов невообразимых эмоцио­нальных страданий. Крайние формы подобных эмоциональных состо­яний соответствуют описаниям райских или небесных сфер, или же картин ада, изображаемых в писаниях великих мировых религий.

Гроф считает, что особенно интересным аспектом холотропных состояний является их воздействие на процессы мышления. Рассудок не поврежден, но он работает таким образом, который разительно от­личается от его повседневного способа действия. Мы, быть может, не всегда способны полагаться на наш здравый рассудок и в обыкновен­ных практических вещах, а тут оказываемся буквально переполнены замечательными и убедительными сведениями о множестве предме­тов. У нас могут появиться глубокие психологические прозрения от­носительно нашей личной истории, наших бессознательных движе­ний, эмоциональных затруднений и межличностных проблем. Мы пе­реживаем необыкновенные откровения относительно различных сто­рон природы и космоса, которые со значительным запасом превосхо­дят нашу общеобразовательную и интеллектуальную подготовку. Од­нако, и это гораздо важнее, самые интересные прозрения, достигае­мые в холотропных состояниях, вращаются вокруг философских, ме­тафизических и духовных вопросов.

Более того, в соответствии с концепцией Грофа, мы можем пере­живать последовательность психологической смерти и возрождения и широкий спектр трансперсональных явлений, таких как чувства единства с другими людьми, с природой, вселенной, с богом. Обнару­живаем и то, что кажется памятью из других воплощений, встречаем­ся с яркими архетипическими образами, общаемся с бесплотными су­ществами и посещаем бесчисленные мифологические ландшафты. Холотропные переживания такого рода являются основным источни­ком существования космологических, мифологических, философских и религиозных систем, описывающих духовную природу и космоса, и всего существующего. Они представляют собою ключ к пониманию обрядовой и духовной жизни человечества, начиная с шаманизма и священных церемоний туземных племен и заканчивая большими ми­ровыми религиями.

Таким образом, даже минимальный обзор положений Грофа пока­зывает глобализм этого подхода. Особым аргументом глобализма яв­ляется его анализ холотропных состояний сознания в истории чело­вечества.

Собственно, такой изначальный посыл, на мой взгляд, вполне зас­луживает одобрения. Тем более, что этому подходу предшествовала сорокалетняя экспериментальная работа с измененными состояния­ми сознания.

Для автора данной книги холотропное состояние сознания являет­ся не метафизическим предположением, а вполне достоверной реаль­ностью. В крайнем случае, феноменологические описания, которые приводит Ст. Гроф в своих книгах, вполне совпадают с содержанием самоотчетов, которые я получал от участников тренингов с использо­ванием расширенных состояний сознания, индуцируемых связным дыханием. В силу того, что автором за последние 15 лет проведено око­ло 400 тренингов с участием более 15 тысяч человек, разнородность выборки по половому, возрастному (от 12 до 72 лет), образовательно­му (от школьников-подростков до профессоров вузов), национально­му (участниками были представители почти всех национальностей, кроме некоторых национальных северных меньшинств) признакам с широкой географией исследований (территория бывшего Советско­го Союза, а также страны ближнего и дальнего зарубежья) позволяет сделать этот вывод достоверным даже в соответствии с требованиями строгой академической науки.

Мы обозначили эти состояния сознания как расширенные, но не холотропные в силу того, что не могли им приписать того всеобщного характера, которым их наделяет Гроф. Может быть, это произошло потому, что ко всем паранормальным, трансперсональным явлениям в Ярославской школе психологии относились, да и сейчас относятся довольно скептично. Сейчас уже причина не важна. Важны все те три вопроса, которые мы поставили в начале раздела и хотим обсудить.

Во-первых, мы заметили, что расширенное состояние сознания мо­жет распаковывать некие территории психического, некие смысловые пространства, которые существуют в реальности во внутренней и внеш­ней вселенной в той степени, в которой мы можем фиксировать у кли­ента «субкультурную испорченность трансперсональным» (СИТ). Этот термин мы используем по аналогии с термином «испорченный респон­дент» в экспериментальной психологии и психодиагностике.

Под термином СИТ мы понимаем тот факт, что в сознании совре­менного человека существует огромное количество идей, образов, мифов, символов, которые имеют сугубо надличностный характер.

Реинкаранционная тематика, тема загробной жизни, НЛО, экстрасен­сорика и т. д. широко ретранслируются средствами массовой инфор­мации: кино, телевидением, бульварной и интеллектуальной литера­турой. Надличностные (трансперсональные) феномены уже являют­ся темой обсуждения подростков и домохозяек. Я не говорю о новом поколении «виртуальных детей», для которых мир богов, героев и де­монов (надличностный, мифологический) стал более родным, чем со­циальное окружение.

Вне сомнения, трансперсональное реально, но нельзя ли объяснить его происхождение в терминах общей психологии: через феномены долговременной и субсенсорной памяти, специфической нейропси-хологической стимуляции, через механизмы воображения в услови­ях частичной сенсорной депривации (дыхательные процессы проис­ходят с закрытыми глазами или в повязках), сильной тематической музыкальной стимуляции (в холотропном дыхании используется спе­циально подобранная музыка) и гипервентиляционного стресса. Все эти факторы используются в их синтезе.

Возможности человеческой психики, да и тела тоже, в измененных состояниях очень расширены. Но холотропны ли они?

Анализ самоотчетов показывает, что переживания осмысливаются в основном на том уровне вербального и эмоционального конструи­рования, который существует у клиентов. Изложение материалов пе­реживаний, их подробность, содержание, языковая среда во многом зависят от личностной и субкультурной отождествленности клиентов, особенностей воспитания и образования, общей социализации.

Может быть, дыхательные психотехники не дают тех обширных возможностей в стимуляции психического, которые существуют при применении психоделиков. При этом допущении термины «расширен­ные состояния сознания» и «холотропное состояние сознания» явля­ются различными степенями изменения сознания, имеющими общие феномены, которые часто описывают одни и те же территории пси­хического.

Если мы возвратимся к вопросу о дифференциации холотропного состояния сознания и расширенных состояний сознания, то нужно признать превосходство холотропных состояний сознания в интен­сивности и возможностях психоделического распаковывания ресур­сов психического.

Что касается проблемы методов, техник и средств для раскрытия «полного тождества», то нам уготован некий тупик. К великому сожа­лению, психоделические вещества как синтетического (ЛСД, ДМТ и Др.), так и природного происхождения (псилоцибиновые грибы, вы­тяжки из красного мухомора, пейот и др.) запрещены еще в прошлом столетии и причислены к наркотикам по первому списку. И здесь мы находимся в ситуации лисы и винограда из известной басни Крылова, и нам в качестве успокоения остается только признать, что примене­ние психоделиков опасно.

Вы можете соглашаться или не соглашаться, но опыт подсказыва­ет мне, что надежность, эффективность и психогигиеничность пре­дельного изменения сознания обусловлены следующими основны­ми предпосылками.

Проблемы методов, техник и средств для использования расширен­ных состояний сознания в целях личностного роста нами разрешены в настоящий момент достаточно основательно.

Что касается третьего вопроса — о навыках в работе с методами, техниками и средствами и в осознании распакованных пространств психического из надличностных областей, то здесь больше вопросов, чем ответов.

Существует множество тренингов и далее специализаций внутри практической психологии и психотерапии, которые посвящены овла­дению инструментарием и навыками работы с измененными состоя­ниями сознания. Они готовят специалистов «трудовым методом», да­вая не только знания в соответствии с академическим стилем образо­вания, но и глубокий опыт личностной трансформации, исследования внутреннего пространства, овладения умениями и навыками работы в качестве групп-лидера и практического психолога.

Мы сделали множество шагов в разработке теоретических подхо­дов к надличностным измерениям психического. Примером такого рода может служить монография «Трансперсональная психология. Исто­ки, история, современное состояние» (М., 2004) и серия трансперсо­нальных текстов, которая была реализована благодаря усилиям Вла­димира Майкова.

В России существует несколько трансперсональных институтов, которые имеют свои образовательные системы, квалифицированный кадровый состав.

Но еще очень рано говорить о какой-то стройной образовательной системе. Нет единых рабочих программ, как на уровне теории, так и в обучении психотехнологиям. Как, наверное, во всей вузовской систе­ме страны, наблюдается огромный дефицит в высококвалифициро­ванных кадрах.

Станислав Гроф считает, что каким-то таинственным и пока еще необъяснимым способом каждый из нас несет в себе сведения обо всем мире и обо всем существующем, обладает возможным переживаемым доступом ко всем его частям и, в некотором смысле, является всем кос­мическим сплетением в той же самой степени, в какой он является лишь его микроскопической частью, лишь отдельным и незначимым биоло­гическим существом.

Картография, которую разработал Гроф, отражает это обстоятель­ство и изображает индивидуальную человеческую психику как сораз­мерную в своем существе со всем космосом и всей полнотою суще­ствующего.

Собственно, холономный подход в науке и сама категория холот-ропного состояния не новы. В конце 1990-х годов на концептуальном уровне мы обозначили это состояние «изначальным состоянием пси­хики». Эта проблема достаточно подробно раскрыта в моей доктор­ской диссертации по социальной психологии.

В психодуховной традиции есть удивительной красоты метафора холотропного состояния сознания, которой уже более двух тысяч лет и которая изложена в «Аватамсакасутре» индийских «Ригвед»: «В не­бесах Индры, как рассказывают, есть покрывало из жемчуга, каждая жемчужина в котором расположена так, что в ней отражаются все ос­тальные».

Есть много других, не менее красивых метафор, мифов и историй, которые проявляют неистовое желание человека к всеобщности — чтобы «быть всем». И мне до боли понятно это стремление. Собствен­но, оно и является базовым проявлением человеческой души — обна­ружить себя во всеобщей целостности.

В конце этого раздела мне хочется обозначить основные качествен­ные признаки холотропного состояния сознания и одновременно об­наружить те сопротивления в личности, которые не позволяют лич­ности войти в это состояние.

Во-первых, в холотропном состоянии сознания человек трансцен-дирует время.

С одной стороны, человек живет в ограниченном структурирован­ном линейном времени, более того, удивительно ценит это время и до абсурда жестко привязан к нему, к его личностному структурирова­нию. С другой стороны, у человека всегда есть стремления совершен­но противоположного характера — быть не ограниченным во време­ни, не ценить время, быть не привязанным ко времени и полностью отдавать свою ответственность и волю в структурировании времени.

Предельное выражение трансцендирования времени мы находим в религиозных системах. Представления о трансценденции времени за пределами земной жизни: о томлениях в подземном царстве мерт­вых, мучениях, странствиях в призрачном мире, блаженстве в стране богов и героев — распространены во всех культурах и мифах всех на­родов. Ясной проекцией вневременного существования являются он­тологические картины существования человечества и всего мира — ° «кончине Мира», например, у древних германцев (сумерки богов) или в древнегреческих философских системах, в иудаизме, мусуль­манских теологических системах и христианстве.

Не так важна содержательная и структурная реализация вечной жизни. То ли это будет происходить по схеме иудейской эсхатологии с торжеством зла язычников, нечестивых и беззаконных на первых ста­диях, появлением Мессии или Бога и борьбы сил зла против царства Божия, победы суда, спасения и «тысячелетнего царства» в блажен­стве с воскресшими праведниками. То ли это будет вера в бессмертие через воскресение Христа как первой победы над смертью. Не так важ­но структурирование послесмертного существования, будь это реин-карнационные воплощения на земле, существование в различных от­делах загробного мира Фомы Аквинского или примитивной бинарно-сти рая и ада.

Не так важен метод трансцендирования времени и получения веч­ного существования: молитва, мытарство, праведность, питие сома-расы или, как в сказаниях Гомера, продолжительное употребление нектара, который был похож на вино, имел красный цвет и смешивал­ся с водой. Важно то напряжение, которое вызывается конфликтом, борьбой этих двух противоположностей — жесткая идентифициро-ванность с линейным временем, полная и чудовищная по силе привя­занность в «Я» и стремление полностью уничтожить это время, быть над временем, в вечности, в «не-Я». Говоря языком Грофа, это конф­ликт отождествленности с хилотропным модусом бытия и безвреме­нья холотропного.

Мне кажется, что где-то глубоко внутри уже трудно дифференци­ровать эти противоположности, как в вихре трудно отличить холод­ные и теплые потоки воздуха, хотя ими и вызывается вихрь.

Человечество уже очень зрело, и мне иногда кажется, что оно уста­ло от коана смерти. И нам вроде бы смешно вспоминать веру древних египтян в то, что жизнь за гробом обусловливается сохранением всех трех элементов человека: тела, души и двойника (Ка), — и их гениаль­ное искусство бальзамировать трупы.

Но если вы хотите увидеть материальное изображение первого ба­зового напряжения в человеке и в человечестве, посмотрите на пира­миду Хеопса в Гизе.

Почему мы так жаждем холотропного состояния сознания вне уче­та всех философских, мифологических и теологических софизмов, которые я привел выше? И почему категория Грофа так будоражит сознание любого мыслящего человека?

Я сейчас не буду останавливаться на красивой идее изначального состояния и на том, что каждый человек имеет как в эволюционном, так и в индивидуально-биографическом аспектах опытное пережива­ние трансценденции времени и жизни в вечном.

Для меня важно, что в каждом из нас прямо сейчас существуют три аспекта структурирования времени

Во-первых, это личностное структурирование времени, человек постоянно каким-то образом планирует время, свою жизнь, расчле­няет время, во временном континууме выстраивает стратегию и пер­спективные линии своего развития.

Во-вторых, структурирование времени за пределами этой жизни. Я сейчас обозначу странное словосочетание — посмертное структу­рирование. Но оно точно обозначает вектор. Что касается смыслов, наполняющих эти структуры, они имеют философско-культурологи-ческое происхождение и некоторые из них мы уже упоминали.

В-третьих, это структурирование бессмертия при жизни. Дан­ный аспект касается свободы от времени внутри линейного конти­нуума. В традиции это называется просветлением. Просветление от­личается от всех других способов структурирования тем, что нахо­дится психическое состояние, в котором человек переживает веч­ность и при этом сохраняет осознание и свое индивидуальное су­ществование. Что такое нирвана, саттори, жизнь в теле Христовом, постижение Дао, восприятие Духа или Шуньяты, Великой Пусто­ты? На самом-то деле это способ трансцендирования личного вре­мени, трансцендирования Эго с тем, чтобы при жизни уже полу­чить вечность. Пребывать в том состоянии, в котором нет ни смер­ти, ни увядания, — в вечности.

Когда я просматриваю духовное движение, я вижу конфликт. Нам хочется сохранить способ личностного структурирования и в то же время хочется встретиться с Великой Пустотой. Холотропное состо­яние сознания позволяет получить опыт того, что мы вечны, бессмер­тны. Мы вообще не умираем. Мы просто переходим в разные фор­мы. В конце концов, человек может получить опыт вневременного существования.

В этот момент личность получает дополнительный, более расширен­ный способ утверждения своего Эго, своего структурирования вре­мени. Это дает огромный потенциал философского отношения к жиз­ни, философского отношения к людям, ведь в конце концов все люди являются преходящими формами, и не более. Это дает возможность по-другому посмотреть на время, на свою смерть, чувство Равностно-сти по отношению к времени, которое возможно.

Одновременно Эго не готово, не хочет и никоим образом не может настолько трансцендировать время, чтобы стать просветленным и пол­ностью трансцендировать время, то есть базовый конфликт между вечностью и личностным структурированием сохраняется. С одной стороны, очень хочешь получить вечность, с другой — очень боишься вечности. Почему? Потому что сам привык структурировать время.

Итак, первое напряжение между «Я» и «не-Я», между какими-то глубинными структурами «Я» и «не-Я» — «Я-структурирующее время» и «Я-существующее в вечности». Мы согласны получать фрагмен­ты, какие-то искорки вечности, но отдаться вечности мы не согласны. В этом огромная внутренняя человеческая проблема, конфликт, на­пряжение, комплекс и, по большому счету, трагедия человеческого су­ществования. В этом сверхценность опыта холотропного сознания и его полная ничтожность.

Во-вторых, это стремление в холотропном состоянии сознания трансцендировать индивидуальную психику во всей ее многоаспект­ное™ в групповом сознании.

Все мы существуем в неком ограниченном пространстве своего Эго, личностном одиночестве.

Смысл второго базового конфликта заключается в том, что, с од­ной стороны, мы имеем индивидуальное сознание и ограниченное Эго, с другой стороны, с самого глубокого детства у нас есть стремление трансцендировать свою индивидуальность.

Стремление трансцендировать свое одиночество, приобрести со­стояние целостности в другом или в других является базовым стрем­лением человека. Люди ищут ощущение слияния, трансцендирования себя, растворения в другом.

Мы можем вычленить определенные уровни проявления этого стремления:

1. Мы хотим трансцендировать себя через ощущение целостнос­ти с другим. Не так важен объект слияния: мама, папа, ваш ребе­нок, друг, подруга, муж или жена... Важно, что человек ищет эту возможность и это переживание.

2. Мы хотим трансцендировать себя через ощущение целостнос­ти с другими — с группой. Стремление создать хорошую семью, работать в группе высокого уровня сплочения, коллективе, в котором возникает ощущение «Мы».

3. Мы хотим трансцендировать себя через ощущение целостно­сти с другими — со всем человечеством. Высшие состояния человеческой интегрированности в любой традиции ассоции­руются именно с этим уровнем слияния. Каждый из нас по­мнит принципы гуманизма, равенства, братства. На самом деле это не только и не столько принципы коммунистического об­щества.

С одной стороны, мы себя стабильно, надежно, структурированно чувствуем внутри пространства своего тела и Эго, жестко охраняем это пространство и чувствуем опасность, когда другой или другие на­рушают его. С другой стороны, мы все время стремимся к целостнос­ти с другим, с другими людьми, со всем человечеством — мы хотим слиться. И в этом заключается второй мощный конфликт холотроп-ного и хилотропного модуса бытия.

С третьей стороны, это стремление к трансцендированию про­странства, стремление индивидуальной психической реальности трансцендировать самое себя через одухотворение окружающего пространства.

Единственный достоверный факт для меня и для вас — это факт нашего существования и факт биения нашей души. Это проблема ко-гито Декарта, его тезис: «Я мыслю, следовательно, я существую».

Смысл третьего базового противоречия заключается в том, что мы имеем индивидуальное психическое пространство и привыч­ные способы структурирования этого пространства, внешнего и внутреннего, через мышление, память, восприятие, чувства, ощу­щения, то есть имеем ограниченный способ когнитивного струк­турирования.

Предельными выражениями трансцендирования индивидуально­го пространства являются одухотворенное мировосприятие шамана, растворение индивидуального атмана в Брахмане, нирвана, раство­рение души в Духе и другие аналоги просветленного состояния.

В шаманском мире все одухотворено: оса, которая летит, имеет душу, трава, сосна, ель, овраг, камень — все они имеют свою психику, свое отношение, свои эмоции и т. д.

Когда мир одухотворен и индивид не дифференцирует себя от ок­ружающей реальности, возникает ощущение слияния со всем. Поэто­му шаман может путешествовать куда угодно. Шаманский мир хорош тем, что шаман на самом деле и является всем миром.

Кроме метафорических, мифологических и теологических анало­гий трансцендирования существуют так называемые научные обосно­вания. Это холономная парадигма науки и голографическая модель Вселенной и человеческого сознания.

В холотропных состояниях сознания люди получают трансперсо­нальный опыт идентификации с пространством за пределами Эго.

Каждый из вас, кто имел такой опыт, может честно признать, что это было временное состояние, осколки и отблески трансцендирова­ния пространства.

Так же честно вы можете признать, что вы, как и все люди, боитесь трансцендировать пространство своего существования. Я признаю это сам, несмотря на все осознание и понимание ситуации. С одной сто­роны, где-то в глубине, внутри есть стремление стать всем, с другой стороны — страшная боязнь нарушить пространство своей души, сво­его тела, своего Эго.

В силу того, что существует триединство этого конфликта, осу­ществляются духовные путешествия.

И вроде бы каждый из вас стремится к нирване — к концу страда­ний, к другому берегу океана жизни, к гавани спасения, истине, веч­ности — трансцендированию своего индивидуального Эго во време­ни, пространстве, сознании. Но одновременно каждый из вас жестко укоренен во всех аспектах существования вашего Эго.

Собственно, мы должны быть благодарны этому глубинному кон­фликту человеческого существования. Именно он не позволяет нам забывать о нашей душе. В конце концов, на мой взгляд, именно он пи­тает энергией пытливый ум философов, психологов и теологов в пос­ледние три тысячелетия.

Я глубоко благодарен Ст. Грофу за то, что он предпринимает герои­ческие попытки преодолеть свои ограничения и вкусить плоды истин­но человеческого, предельных устремлений человеческого духа.

Ибн Эль-Араби, древнейший суфийский философ из Испании, пи­сал так:

«Есть три формы знания. Первая — интеллектуальное знание, фак­тически — лишь сведения, собрания фактов и использование их для построения интеллектуальных понятий. Это интеллекту­ализм.

Вторая — знание состояний, включающих как эмоции и чувства, так и особые состояния бытия, в которых человек полагает, что он постиг нечто высшее, но не может сам в себе найти к нему доступ. Это эмоционализм.

Третья — реальное знание, называемое Знанием Реальности. В этой форме человек может воспринимать истинное, правильное, за пределами ограничений мысли и чувства. Истины достигают те, кто знает, как связаться с реальностью, лежащей за пределами этих форм знания. Это истинные Суфии, Дервиши, которые достигли».

Холотропное состояние сознания, на мой взгляд, является спосо­бом инициации ограниченного человеческого ума в «Знание Реаль­ности».

В «Одиссее» есть миф об Элизиуме, Елисейских полях. Там не бы­вает бурь и непогод. С океана постоянно веет мягкий, божественно ласкающий ветер. И там есть все, что может пожелать душа человечес­кая. И там наслаждаются бессмертием Ахилл и все герои, сражавшие­ся в знаменитых войнах древности.

Надеюсь, что неистовое человеческое желание бесконечного, борьба за холотропность сознания в конце концов увенчается ус­пехом и, как героев древности, человека ждет Элизиум... холотроп­ное состояние сознания, сознание всепонимания, всезнания, все­общности.