Философия и медицина связаны между собой издавна, но неоднозначно. Первая представляет собой наиболее абстрактное, отвлечённое от всех частностей знание; вторая — знание наиболее практичное, безусловным условием которого выступает сохранение жизни и здоровья людей. Философствуют мысленно, в голове. Путь философии от мыслей к поступкам проследить очень трудно. А для медика не меньше, если не больше знаний важны умения применить их к организму данного пациента. В хирургии умелые руки вообще важнее умной головы. Тем не менее, философов всегда интересовал человек, природные и социальные условия его жизни и деятельности, которые во многом и обеспечиваются медициной. Со своей стороны врачи и провизоры в разные исторические эпохи вдохновлялись представлениями и природе, социуме и человеке, которые высказывали философы. Тут возникает тема культурно-исторической связи философии и медицины.

В отдельные периоды развития цивилизации и в отдельных регионах Земли философские системы прямо или косвенно предопределяли статус медицинского знания. Таковы, скажем, врачебные и аптечные традиции Востока. Они с древнейших времён и до сих пор представляют собой какую-то смесь мифологии, философии и медицины. Роскошная и предельно опасная для жизни природа тропических широт Азии и Африки предопределила особенности политического устройства и вообще культуры. Восточная традиция интуиции и фатализма, ощущения случайности и непредсказуемости отдельной жизни предопределили системную заботу о теле, пока оно здорово, и смирение перед всепоглощающей смертью. Восточный человек ощущает себя песчинкой в океане мироздания. Каждый — раб случая да стихии. Восточные владыки порабощали целые народы, и время от времени уничтожали их поголовно. Перед фараоном, раджой, ханом все подданные падали ниц. Восточные единоборства («пустая рука») как-то компенсировали оружие, отобранное у большинства населения.

Европейская традиция врачевания на своём старте в античности также пошла по пути, указанному философией, но другой по духу, нежели восточная — мудростью разумной, с опорой на знания и предметные действия по их реализации. «Человек — слуга и хозяин природы» (Френсис Бэкон). Отрицание смерти обусловило борьбу за жизнь до конца и во что бы то ни стало. Жизнь каждого человека на Западе уникальна. Русский смерд или английский йомен приветствовали своего князя или лорда кивком головы, держась за рукоятку ножа или меча. «Даже кошка имеет право смотреть на короля», гласит английская пословица. Не мифологические фантазии, а изучение анатомии и физиологии человеческого организма легло в итоге в основу западной медицины, правда, уже в Новое время. Хотя за попытки анатомировать трупы католическая инквизиция наказывала слишком любознательных еще в Средние века.

Таким образом, философия разных стран и народов выясняла и обосновывала общие установки соответствующих культур, которые, в свою очередь, так или иначе определяли идеи и направления, завоевания и пределы той или иной медицинской школы. Философские идеи как бы витали над устройствами больниц, ассортиментом аптек, представлениями врачей и пациентов о здоровье и болезни, жизни и смерти.

Китайская медицина базируется на принципе организмического натурализма — представлении о нерасчленённости тела и духа, целостности организма и его природного окружения. Организм при этом воображается функционально — как микромодель природы, с направленными потоками энергии (Ци). Направления её движения — «каналы», «меридианы» — представляют собой выдуманные «органы» и «системы», как-то причудливо сочетающие в нашем воображении реальные сердце, печень, почки и т.д. Задача медицины — обеспечить равномерное движение энергии по этим каналам; болезнь выражается в затруднении такого движения. Отсюда методы профилактики и лечения: иглоукалывание, прижигание, точечный массаж, лекарственные настои (из минералов, органов экзотических животных, растений). Цель всех этих причудливых манипуляций — поддержать нормальное функционирование организма.

Индийская медицина ещё того пуще исходила из того, что наше тело способно, если оно здорово, воспринимать вибрации Вселенной. Ведь мы

— маленькая, но часть космоса, всей природы. Позы хатха-йоги представляют собой микромодели этих состояний космоса, направленные на его гармонизацию. Медицинская часть древнеиндийских религиозных текстов

— Аюрведа постулирует такие состояния организма, каковы карма — запрограммированному кем-то и где-то в космосе перемене состояний организма; мокша освобождение от нежелательных перерождений. Здоровье — синоним хорошей кармы, как в прошлой, так и в нынешней жизнях; болезнь — закономерное следствие плохого поведения в прошлых жизнях. Главное условие лечения — достижение полного контроля над умом (манасом). Главное для индусского врачевания — ментальная регуляция телесных состояний (отсюда несколько упрощённая европейскими психологами аутогенная тренировка).

В целом медицинская традиция Востока впитала в себя мифологические, мистические представления; культивировала целостный подход к пациенту; опиралась на психофизиологические эффект внушения. Медикаментозные и даже зачаточные хирургические представления оставались, по сути, на магической стадии — заклинаний и жертвоприношений неким духам. Тут перед нами издревле и до сих пор так называемая народная медицина, только усложнённая и укрупнённая за счет нескольких тысячелетий поисков лучших снадобий и процедур. Как в любой традиционной системе врачевания, рациональные приёмы лечения (травы, минералы, мануальные действия и т.п.) сочетались с фетишизмом (запахов, драгоценных камней, медитации).

Насколько эффективны восточные варианты медицины? Когда человек в основном здоров, все эти гимнастики на свежем воздухе да омовения вреда ему не причинят. Когда хроническая болезнь неуклонно пожирает организм, экзотические снадобья чуть-чуть отвлекут наше внимание от скорого конца. В некоторых случаях, они же совпадут (обусловят?) редкостную с таким диагнозом ремиссию заболевания. Восточная медицина носит сегодня скорее музейный, так сказать туристический характер — для представителей иных цивилизаций, а для самих азиатов, африканцев, полинезийцев и прочих обитателей «третьего мира» — их этническую традицию проведения досуга.

Одни восточные методики более реалистичны, хотя и загадочны (например, акупунктура, физиологически не вполне ясная, но порой результативная); другие — откровенно дикие, заведомо шарлатанские (вроде филиппинских хилеров, якобы осуществляющих полостные операции голыми руками без анестезии, что очевидно невозможно для всякого здравомыслящего человека). Надо отдать должное восточным вариантам медицины

— они уделяют куда большее внимание сохранению здоровья, предотвращению болезни, чем наши европейские лекари, ориентирующиеся главным образом уже на патологию организма.

Магистральный путь развития реальной медицины находился не на Востоке, а на Западе. В эпоху рождения современного естествознания, промышленно-технического переворота в составе нового — индустриального общества оформлялась и научная медицина. В её основе точное знание анатомии и физиологии человека. С этого невыдуманного, а объективно установленного плацдарма можно было качественно усовершенствовать весь арсенал врачевания, и консервативного, и оперативного, и профилактического. Постепенно были установлены истинные причины большинства классов заболеваний — врождённых, инфекционных, травматологических, экологических. Философский принцип системности, целостности всего сущего предопределил торжество мультифакториального, резонансного объяснения причин заболеваний. В большинстве случаев на появление и течение болезни влияет сумма нескольких патогенных факторов, среди которых возможна действующая причина и помогающие ей условия.

Такие взгляды на человека и его организм позволили разработать соответствующий арсенал лекарственных препаратов, медицинских инструментов, врачебных процедур. Не сразу, но по меркам мировой истории довольно быстро, западная медицина в союзе с естественными науками навсегда покончили со страшными эпидемиями, уносившими жизни половины европейцев; в разы уменьшилась смертность от большинства остальных хронических недугов, начиная с ишемии, онкологии. Средний возраст жизни за последние три-четыре века в странах с западным образом жизни вырос раза в два. Наконец, были установлены и внешние факторы здоровья и болезней — генетические, экологические, социальные. Поэтому современная научная медицина — европейская, в целом западная. Представители Китая, Индии, Малайзии и других азиатских, африканских, латиноамериканских стран сегодня предпочитают получать медицинское образование в США, а кто победнее — в России. Напротив, лекарям восточных школ (тибетской, филиппинской) доверяют наиболее тёмные и отчаявшиеся пациенты-европейцы. Образно говоря, рукопожатие победило поясные поклоны при встрече представителей разных культурных миров.

Замечательные успехи нашей медицинской традиции не означают, понятное дело, отсутствия недостатков и глобальных проблем в этой же самой связи. Отдельные недуги, типа рака или в особенности СПИДа, до сих пор не имеют радикального, а главное, — экономически приемлемого лечения. Грядут новые, неизвестные инфекции ураганного распространения вроде атипичного гриппа или следующих версий гепатита. Более того, сами успехи западной медицины с неизбежностью вызвали к жизни новые и серьёзные проблемы медицинского характера. Увеличение возраста жизни, причём полноценной, активной выявило целый ряд тяжелейших заболеваний пожилого возраста (типа болезней Паркинсона, Альцгеймера), до которых наши предки в своём огромном большинстве просто не доживали.

Возвращаясь к философии медицины вообще, перейдём к современным её возможностям. можно отметить несколько уровней её тематики:

· биолого-органический — общие представления о человеческом теле, принципах его жизнедеятельности, норме и патологии его существования;

· методологический — классификация методов изучения и врачевания болезней, поддержания здоровья;

· теоретико-познавательный (гносеологический) — определение специфики клинического мышления врача; каталог и пути профилактики врачебных ошибок; идея ятрогении — речевого, языкового компонента сложного процесса врачевания недугов и охраны здоровья.

· теоретико-категориальный — исходные, «каркасные» категории и принципы врачебной и профилактической деятельности (вроде «нормы и

«патологии»; «здоровья и болезни»; гуманизма, информированного согласия (пациента на лечение); социальной справедливости при распределение медицинских услуг; т.п.).

Все эти аспекты философской теории и методологии медицины, надо признать, больше интересны философам, вообще гуманитариям, в лучшем случае историкам медицины, а вовсе не врачам и прочим медикам. Тем, по большому счёту, для успешной практики не требуется даже менее общей теории, чем философско-методогическая. Биологи, патофизиологи, гистологи, инфекционисты и многие другие представители современного естествознания передают свои знания специалистам по технологии и инженерии, чтобы те конструировали новые лекарственные препараты и методики оздоровления. Представители практической медицины получают эти средства борьбы с болезнями, за здоровье пациентов в готовом виде, а дальше всё зависит от факторов по сути вненаучных, а именно — искусства, таланта доктора; организационной культуре медицинского персонала; личностных качеств пациентов; общественных условий развития здравоохранения и медицины; наконец. просто вездесущего случая, личной удачливости больного или здорового человека. Медицина впитала в себя достижения многих наук, но сама как таковая наукой ещё не стала, поскольку не выработаны комплексные теории заболеваний, где бы сочетались данные об основных уровнях патологии (физико-химическом, нейробиологическом, экологическом и т.д.) и, тем более, способах её предупреждения и исцеления.

Поскольку единой науки медицины пока достигнуто даже на самом передовом Западе, то «философия медицины» — понятие скорее учебное, историко-научное, а не актуально-содержательное. Работы по философии медицины читают философы, в лучшем случае, преподаватели медицинского и фармацевтического факультетов, а не сами врачи или провизоры. Медицина тут не исключение, а скорее правило. Школьные учителя воспринимают некую методику уроков, а вовсе не общие курсы педагогики — воплощение никому не нужной схоластики. А много ли решает теория в спорте или же в военном деле? Что-то решает на уровне разработки стратегии, высшего командования. Но ход борьбы чаще всего зависит не от теории. а от совсем других факторов. Так и медицина остаётся сложной, наукоёмкой практикой, а не областью отвлечённого философствования.

Но гигантское усложнение, катастрофизация жизни в мире в новейший период его истории выдвинули ещё одну отрасль знания и практики, которую вполне возможно отнести к философии медицине. Это биомедицинская этика. Об этом предмете будущим врачам и провизорам расскажут не раз за период их обучения. В одной из лекций по философии мы тоже вернёмся к её анализу. Пока попробуем передать суть соответствующей проблематики, потому что именно она сегодня претендует на гордое звание философии медицины. Насколько обоснованно?

Все отмеченные как философские аспекты медицины мы постараемся еще раз поподробнее рассмотреть по каждой из следующих тем учебного курса философии.

* * *

Как видно, философия и похожа, и непохожа на остальные дисциплины, привычные по средней школе и факультету школы высшей. Философия то отчуждается от практики, от злобы дня, чтобы воспарить в веч-



ные сферы абстракций, то погружается в житейское «болото», дабы извлечь из него перлы нравственности или шедевры эстетического вкуса. Настоящий профессионал (те же врач или провизор), могут успешно трудиться на своем рабочем посту всю жизнь и ни разу не вспомнить о философии. Но культурный человек не исключит из круга своего чтения на досуге тексты, если не прямо философские, то философичные по своей глубине и серьезности. Так или иначе задуматься о вечном, то есть именно пофилософствовать, придётся всякому. Лучше делать это с оглядкой на опыт великих мудрецов своего народа и остального человечества — знаменитых философов. Их книги переведены на ваш язык, они всегда продается в книжных магазинах любого города, ими же забиты интернет-библиотеки.

Из того, что сказано о философии только что, вытекают немаловажные выводы методического свойства. И по этому предмету надо усваивать

— по лекциям, учебникам, словарям и журналам — определённую сумму знаний. Без этого не обойтись, потому что умножение на нуль ничего не даёт, и нельзя строить на песке. Но заученной информации здесь будет мало. Философия — не столько результат, сколько процесс — поиска, рождения самостоятельной мысли. Поэтому, опираясь на знания, придётся учиться думать самому и рассуждать вслух («Философия — это сознание вслух», согласно Мерабу Мамардашвили), спокойно и обдуманно спорить друг с другом и с преподавателем. Главное — приобрести навык и вкус к обсуждению достаточно отвлечённых (от сиюминутных забот жизни), но важных в принципе, в конечном счёте, проблем.

При этом последнем условии можно будет забыть всё или почти всё из того, о чем говорилось в вашем присутствии на лекциях и семинарских занятиях по философии (только после сдачи соответствующего экзамена, разумеется), но сохранить за собой право на самостоятельное честное мышление. И уважение к такому же праву другого человека. Вот это, в конечном счёте, и есть философия.