Имя Ксения означает "чужестранка", или "странница". Когда-то богатая римлянка Евсевия, желая всецело послужить Богу, тайно ушла из семьи, чтобы стать монахиней. Своим подругам она сказала: "Вы знаете, что я странствую, оставив дом и родителей ради Бога. Отныне и вы зовите меня не Евсевией, а Ксенией, так как я не имею здесь постоянного жительства, но странствую вместе с вами в этой жизни, ищу будущего". Такой же "чужестранкой" в миру была и святая Ксения Петербургская, совершившая подвижнический подвиг во имя любви, во имя памяти своего рано умершего мужа.

К сожалению, не сохранилось никаких документов или свидетельств о дне и даже годе рождения Ксении Григорьевны Петровой. Можно только предполагать, что происходила она не из простого сословия, ибо известно, что до двадцати шести лет была она замужем за полковником Андреем Федоровичем Петровым, служившим при царском дворе певчим. По тем временам должность эта считалась высокой, да к тому же на нее приглашались люди одаренные, красивые — словом, из тех, о которых говорят: "Бог не обидел".

Повседневная жизнь молодой пары вряд ли отличалась от обычной светской петербургской суеты того времени. Никаких особенных деталей жизни Ксении Григорьевны, кроме того, что она неплохо пела и музицировала, не сохранилось. Ее история начинается с внезапной смерти мужа, которая потрясла сознание двадцатишестилетней вдовы. Горе оказалось вдвойне тягостным, потому что любимый Андрей Федорович умер скоропостижно, без исповеди, покаяния и причащения. Можно только догадываться, что пережила молодая женщина, что передумала, только смерть мужа в корне изменила не только жизнь Ксении, но и ее взгляд на окружающую действительность. Она решилась на труднопонимаемый мирскими людьми подвиг: задумала продолжить жизнь души любимого человека здесь, на земле, во имя его спасения на небе.

Ксения отрешилась от собственного имени, от собственного пола, от собственной индивидуальности. Она облачилась в мужской костюм и стала уверять всех, что муж ее не умер, а воплотился в ней, Ксении. Как бы повели себя вы, оказавшись рядом с подобным феноменом? Конечно, решили бы, что женщина от горя сошла с ума. Вот и родственники Ксении поспешили к начальству, прося не позволять лишившейся рассудка вдове раздавать свое немалое имущество. Однако высокопоставленные сановники, побеседовав с Ксенией, не смогли установить факт умопомешательства: она вела себя слишком разумно и последовательно. Нельзя же, в самом деле, лишать человека права выбора только потому, что земное, плотское потеряло для него то значение, которое цепко держит человека в тисках пресловутого материального благосостояния. Для Ксении мирские "блага" стали помехой в достижении иной, высшей истины, в которой земной путь любимого обретал прощение и смысл.

Она отписала большой богатый свой дом нуждающейся знакомой, молоденькой Параше. На вопрос Параши, чем же вдова теперь будет жить и кормиться, Ксения ответила: "Господь питает птиц небесных, а я не хуже птицы. Пусть воля Его будет".

Раздав свое имущество нищим, Ксения навсегда ушла из дома, выбрав крестный путь "чужестранки". Она в любую погоду в мужском одеянии бродила по улицам Петербурга, и поначалу мальчишки глумились над бродяжкой. Изредка Ксения заходила к прежним знакомым, беседовала, обедала и отправлялась скитаться. Никто не ведал, где она проводила ночи, но однажды ее выследили и выяснили, что в любое время года, несмотря ни на какую погоду, Ксения до восхода солнца молится в поле, кладя поклоны на все четыре стороны света.

Стоит заметить, что на Руси к юродивым, блаженным, странникам было всегда отношение особое. Православная вера определяет таких людей, как божьих, отмеченных оком Всевышнего. Само слово "убогий" означает, что "человеки сии" пребывают под защитой небесной. Издавна принято видеть в таких странниках не простых побирушек, а вестников божьих, в каком-то смысле посредников высших сил.

Постепенно Ксения в глазах петербуржцев становилась эталоном порядочности и совестливости. В ее поступках и словах людям мерещился особый глубокий смысл. Принято стало обращать внимание: у кого блаженная берет копеечку — человек добрый, благочестивый; к кому в дом заходит — быть там миру и благополучию.

Только помощью высших сил или высотой духовного совершенства можно объяснить тот феномен, что босая, плохо одетая женщина в совсем не южном климате выдержала 45 лет подобной жизни. Конечно, окружающие изумлялись стойкости Ксении и объясняли это божественной благодатью, изливаемой на нее. А народная молва соединила ее имя с редким даром прозорливости. Известен случай, когда Ксения зашла к Параше и сказала: "Вот ты сидишь и чулки штопаешь, а не знаешь, что тебе Бог сына послал! Иди скорее на Смоленское кладбище!" Зная, что Ксения ничего не говорит просто так, а все больше с подтекстом, Параша со всех ног бросилась к указанному месту. У ворот Смоленского кладбища уже толпился народ: подвыпивший извозчик сбил с ног беременную женщину, которая здесь же на улице родила младенца, а сама скончалась. Так Параша, стараниями Ксении, обрела не только дом, но и ребенка, который, по преданию, вырос достойным малым и холил старость не только своей приемной матери, но и молился на блаженную Ксению.

Особый талант обратился у Ксении на устройство семейной жизни. Да и как могло быть иначе, коли сама святая, можно сказать, родом из разрушенного домашнего очага и потерянной любви. Десятки счастливых браков устроила она, посылая невесту туда, где она должна была встретить своего суженого, благословляла брак, предостерегала от ошибочного выбора.

Часто бывала блаженная в семье Голубевых, состоявшей из матери — вдовы и ее семнадцатилетней дочери. Появившись однажды в проеме двери, Ксения закричала девушке: "Эй, красавица, ты тут кофе варишь, а муж твой жену хоронит на Охте. Беги скорее туда". Как не смутиться от таких слов девице, у которой не только мужа, но и жениха-то не было. Но не посмеялись Голубевы над словами Ксении, а побежали побыстрее на кладбище. И правильно сделали, потому что молодой доктор в то самое время хоронил скончавшуюся при родах свою вторую половину. От безутешного горя вдовец упал на могильный холм и лишился сознания, лишь подоспевшие мать и дочка привели в чувство молодого человека. Конец этой истории, как и предсказала Ксения, — идиллический. Брак доктора и юной Голубевой был долгим и благочестивым.

По сию пору к святой Ксении обращаются с мольбами несчастные в семейной жизни женщины. Она считается первой помощницей, коли муж загулял или пьет не в меру. Бытует рассказ о том, как одному алкоголику во сне явилась незнакомая старая женщина с посохом, звери, что мучили его в ночных кошмарах, тотчас же разбежались, а пришелица, грозно стуча посохом, зарокотала: "Нет здесь жены твоей, она у меня. Слезы матери ее затопили могилу мою. Брось пить! Встань! Твои дети горят!" Пьяница в ужасе проснулся, решив, что это галлюцинация, но не прошло и десяти минут, как раздался отчаянный крик: "Пожар!" Действительно, на кухне уже горела дверь, мужчина успел схватить сонных детей и спастись. Позже муж узнал, что его жена ходила к могиле блаженной Ксении, и понял тогда, кто являлся ему во сне. Так, святая по-прежнему блюдет земные дела и наставляет на путь истинный заблудшие души.

А к середине XVIII века Ксения стала едва ли не самой популярной и авторитетной женщиной Петербурга. Случалось иной раз, что делала она и судьбоносные для России пророчества. Накануне Рождества 24 декабря 1761 года блаженная бегала по городу и кричала: "Пеките блины, пеките блины!" Как известно, на Руси традиционно пекли блины в поминовение усопших, и на другой день неожиданно умерла императрица Елизавета Петровна. Но такие государственные происшествия случались редко, зато в людных местах то и дело судачили: если Ксения просила у человека что-либо, то вскоре его ожидала беда или утрата. Так сложилось мнение, что такое божественное лицо к простым смертным без особой цели не обращалось, только по эпохальным случаям.

Петербуржцы старались помочь страннице чем могли, и при той боязливой почтительной щедрости, что выказывали горожане Ксении, блаженная могла бы сделать солидное состояние, но она, как и положено, ничего себе не оставляла. А когда одежда мужа на ней истлела, переоделась она в наряд, который, вероятно, сама тщательно продумала. Ей предлагали теплую шубу, добротные башмаки, а она неизменно выбирала красную кофту и зеленую юбку, либо наоборот — зеленую кофту и красную юбку. Неизвестно, сознательно ли Ксения предпочитала эти цвета или они были навеяны свыше, ведь в христианстве красный — цвет крови — есть символ жертвы Христа ради спасения мира; зеленый — цвет надежды.

Скончалась блаженная Ксения в конце XVIII – начале XIX века на 72-м году жизни и была похоронена на Смоленском кладбище, том самом, где она тайно помогала строить церковь. Дело было так: строители приходили утром, а кирпичи для кладки уже сложены на лесах. Проследили, кто делает доброе дело — оказалось маленькая женщина трудится без устали всю ночь. Вот и похоронили Ксению у стен храма в честь Смоленской иконы Божьей матери.

Но слава блаженной не только не угасла с ее смертью, а наоборот, стала разноситься по всей стране. Если при жизни к "чужестранке" обращались лишь петербуржцы, то после ее кончины потянулись к могиле Ксении со всех концов России. Множились истории чудесных исцелений, счастливого исполнения загаданного и даже разоблачения преступников. В одной семье невеста и ее мать отслужили панихиду на могиле Ксении — и, пожалуйста, — словно глаза открылись у незадачливой невесты: будущий муж оказался беглым каторжником, осужденным за убийство.

Влияние Ксении после ее кончины распространилось даже на императорскую семью. Александр III, будучи еще наследником, заболел тифом. Его жена, пребывая в страшной тревоге, вняла совету кого-то из дворовых (да и кому в такой ситуации только не поверишь) и положила под подушку больного горсть песка с могилы Ксении. Молитва императрицы благополучно исполнилась. Ночью у постели Александра она забылась и почудилась ей женщина в странном наряде. "Твой муж выздоровеет, — молвила она. — Тот ребенок, которого ты теперь носишь в себе, будет девочка. Назовите ее в мое имя Ксенией. И она будет хранить вашу семью от всяких бед". Так и в императорской фамилии появилась крестница блаженной.

Поначалу могила Ксении была земляной, но холм за несколько дней таял, как снежный сугроб — люди растаскивали по горсти земли на свои горести и болезни. Тогда положили поверх могильной насыпи каменную плиту, но и ее паломники разнесли по кусочкам. Тогда решили на пожертвования богомольцев возвести каменную часовню над могилой, а надпись на новой плите сделали следующую: "Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. На сем месте положено тело рабы Божией Ксении Григорьевны, жены придворного певчего, в ранге полковника, Андрея Федоровича. Осталась после мужа 26 лет, странствовала 45 лет, а всего жития 71 год, звалась именем Андрей Федорович. Кто меня знал — да помянет душу мою для спасения души своей. Аминь".

Вполне светская эпитафия. По-видимому, тот, кто ее составлял, не предвидел, какое почитание ожидает вдову полковника в XX веке. В июне 1988 года на Поместном Соборе Русской Православной Церкви, посвященном тысячелетию Крещения Руси, блаженная Ксения была причислена к лику святых. Причем канонизация произошла впервые после того, как 376 лет назад была прославлена последняя из святых жен Руси — святая София Слуцкая. Так град Петра обрел свою небесную покровительницу — святую блаженную Ксению Петербургскую. День празднования вновь канонизированной установили — за неимением точной даты рождения Ксении Петровой — 6 февраля, день, отмечаемый христианами всего мира в честь той самой Евсевии, что когда-то решила стать "чужестранкой".