Его называли Отцом нации и Махатмой, что означает Большой Дух. Имя его было Мохандас Карамчанд Ганди, и он, безусловно, был одной из самых ярких личностей в национально‑освободительной борьбе индийского народа.

15 августа 1947 года была провозглашена государственная независимость Индии. Англичане, уйдя из Индии, оставили после себя незавидное наследство: субконтинент, разделенный на индуистскую Индию и мусульманский Пакистан.

Религиозная война продолжалась. Мусульмане убивали индусов, а те в свою очередь уничтожали целые мусульманские деревни. Жители городских кварталов сводили старые счеты, миллионы эмигрантов двинулись в путь по стране без всяких средств, без пищи, без цели и надежд. Религиозные фанатики нападали на обессиленных людей и убивали их в пути.

12 января 1948 года радио на 14 индийских языках передало экстренное сообщение, что на следующий день Ганди начнет 17‑ю в его жизни голодовку протеста. Она будет продолжаться до тех пор, пока в Дели не восстановится религиозный мир, а правительство Индии не удовлетворит претензии Пакистана о предоставлении ему 550 миллионов рупий, полагавшихся при разделе. Голодовка была последним оружием Ганди.

Махатма Ганди перестал принимать пищу 12 января и до воскресенья 18 января не брал в рот ничего, кроме нескольких глотков чистой воды. Состояние его здоровья день ото дня ухудшалось. В Индии начали раздаваться голоса за прекращение братоубийственной войны. Ганди назвал свои условия прекращения голодовки: он выпьет первый стакан апельсинового сока, когда будет обеспечено мирное сосуществование индусов и мусульман. Эти условия он провозгласил утром на митинге, в котором приняло участие несколько сотен тысяч человек.

А в полдень представители обеих сторон в присутствии Ганди подписали перемирие. Махатма выпил первый глоток апельсинового сока. В тот же вечер он заявил, что перемирие в Дели следует распространить на всю Индию и Пакистан.

В пятницу 30 января около четырех часов пополудни в резиденцию, где жил Ганди, прибыл его бывший ближайший соратник, а теперь самый ярый противник — министр внутренних дел и заместитель премьер‑министра индийского правительства Сардар Пател. Как всегда, Ганди встретил его на террасе, затем они вошли в дом, где беседовали больше часа.

Каждый день около пяти часов вечера в саду собирались приверженцы Ганди, а также просто любопытные. Это было нечто среднее между богослужением и митингом. Поскольку индийское радио регулярно вело с этих собраний трансляции, Махатма Ганди использовал их для пропаганды своих взглядов.

30 января 1948 года в саду ждало около тысячи индусов. Ганди шел медленно, часто останавливаясь и отвечая на приветствие толпы. Собравшиеся с почтением расступались пред ним, давая пройти. Среди индусов, облаченных в белые одежды, выделялся один человек в рубашке цвета хаки. Пробравшись к самому Ганди, он грубо оттолкнул внучку Ману и быстро нагнулся, якобы желая, по старому обычаю, в знак уважения и смирения стереть пыль с сандалий Махатмы. Несколько мгновений он стоял перед старцем на коленях, потом быстрым движением вытащил из кармана пистолет и выстрелил в упор. Две пули попали в область сердца, одна — в живот. «О, Рама!» — успел вскрикнуть Ганди и упал.

Это произошло 30 января 1948 года в 17 часов 17 минут. Террорист пытался покончить жизнь самоубийством. Он уже поднял было пистолет к виску, но в этот момент к нему бросились люди. Еще немного, и они расправились бы с ним. Но вовремя вмешался телохранитель Ганди. Он спас убийцу от разгневанной толпы для того, чтобы приговор ему вынесло правосудие. Махатма Ганди умер. Убийцу доставили в полицию. Кто же организовал покушение на духовного лидера нации? Индия была разделена на мусульманскую и индуистскую части. Ганди добился лишь частичного примирения индусов и мусульман. Дело в том, что экстремисты были в принципе против сотрудничества с мусульманами. «Хин‑ду Махасабха», политическая организация с отрядами террористов «Раштра дал» и «Ваштрия сваям севак», решила продолжать борьбу. Однако в Дели ей противостоял авторитет Махатмы Ганди. Поэтому и был организован заговор, возглавляемый лидером «Хинду Махасабха», бомбейским миллионером Винайяком Саваркаром.

Саваркар объявил Ганди «коварным врагом» индусов, а абсолютизируемую гандизмом идею ненасилия назвал безнравственной. На имя Ганди ежедневно поступали протесты от ортодоксальных индусов. «Одни из них считают меня изменником. Другие полагают, что я усвоил свои нынешние убеждения против неприкасаемости и тому подобное от христианства и ислама», — вспоминал Ганди.

Саваркар решил устранить неугодного философа, который пользовался такой популярностью у индийского народа. Бомбейский миллионер в октябре 1947 года создал из своих верных людей террористическую группу. Это были образованные брахманы. Натхурам Годсе был шеф‑редактором крайне правой газеты «Хинду раштра», Нарайян Апте являлся директором этого же издания.

Годсе исполнилось 37 лет, он происходил из ортодоксальной брахманской семьи, имел неполное школьное образование. В коммерции он потерпел фиаско. Дальнейшую его судьбу определила встреча с Саваркаром, в котором он нашел своего гуру (учителя) В 1938 году примкнул к «Хинду Махасабха», в том же году подвергся аресту за антимусульманскую агитацию на территории княжества Хайдарабад. После выхода из тюрьмы был назначен секретарем партийной ячейки в Пуне, затем редактором упомянутой газеты. Годсе был религиозен, выделялся решительным характером, в год раздела Индии вынашивал планы устранения лидера Мусульманской лиги М.А. Джинны и членов правительства Пакистана.

34‑летний Апте также был выходцем из брахманской семьи, но отличался эпикурейским нравом. Он окончил Бомбейский университет, работал учителем в американской миссионерской школе, в 1939 году присоединился к «Хинду Махасабха», в годы войны служил в ВВС, где получил офицерское звание, но вскоре демобилизовался. Летом 1944 года газета поместила заметку о том, что в Пуне журналист Апте руководит демонстрацией индусской молодежи под ан‑тигандийскими лозунгами.

Дагамбар Бахдге выполнял в организации функции поставщика оружия. Именно его попросил Апте достать для убийцы оружие. По этой же причине в ряды заговорщиков был приглашен и брат Натхурама Годсе Гопал, заведующий столовой военного склада боеприпасов. Другие члены группы: хозяин гостиницы Вишну Каркаре, слуга Бахдге Шанкар Кистаджа и молодой беглец из Пенджаба Мадан Лал Пахве.

Когда подготовка к покушению заканчивалась (Бахдге раздобыл пять гранат, две пороховые бомбы и два пистолета с патронами), Мадан Лал Пахве появился у профессора Бомбейского университета Джайна и поведал ему о заговоре. Таким образом, профессор, преподаватель хинди Бомбейского университета уже 10 января 1948 года знал, что группа индусских экстремистов готовит покушение на Ганди, но оставил эти сведения при себе.

17 января 1948 года заговорщики Годсе и Апте прилетели в Дели под фамилией братьев Дешбанди и разместились в отеле «Марина». Каркаре и Мадан Лал прибыли в столицу поездом и прописались в гостинице «Шариф» под фальшивыми именами. Вечером, когда вокруг резиденции Ганди собиралась стотысячная толпа, у заговорщиков состоялось последнее совещание. Их план был прост. Апте, Бахдге и Кистаджа смешаются с толпой во время выступления Ганди. Бахдге повесит на шею фотоаппарат и будет вести себя как репортер, при этом он войдет в соседний дом и проникнет в помещение, отделенное от сада только решеткой. Там он будет находиться в засаде. Мадан Лал подожжет в саду фитиль бомбы. Взрыв вызовет панику, а Бахдге воспользуется суматохой и выстрелит в Ганди сзади в затылок.

Все шло по плану, когда террорист Бахдге, решившийся убить такую выдающуюся личность, в последнюю минуту испугался взгляда одноглазого человека, стоявшего недалеко от входа в помещение, из которого он должен был стрелять. Взгляд одноглазого, видимо, был предостерегающим знаком судьбы, дающим убийце понять, что следует изменить план.

Бахдге отказался стрелять, остальные также испугались плохой приметы. Ничего не подозревавший Мадан Лал бросил бомбу. Раздался взрыв, но возникшая паника была не такой уж сильной. Махатма Ганди опомнился первым и стал успокаивать толпу. Вся Индия слушала его слова у радиоприемников.

«Враг мусульман является врагом Индии», — сказал он и призвал присутствующих сохранять спокойствие. Потом Ганди продолжил свое выступление.

Мадан Лал Пахве оказался в полицейском участке, остальные заговорщики разбежались.

Гопал Годсе и Вишну Каркаре прописались под чужими фамилиями в гостинице «Шинду Франтье» Еще до этого заговорщики избавились от компрометирующего оружия Бахдге вместе со слугой уехал в Пуну. Натхурам Годсе и Апте купили билеты в Канпур. Едва они покинули отель «Марина», как к портье прибыли полицейские вместе с арестованным Маданом Лал Пахве. Однако комната под номером сорок, бывшая еще вчера главным штабом заговорщиков, оказалась пуста.

Мадан Лал Пахве рассказал все, что знал о заговоре, и назвал его участников. Другим важным свидетелем против заговорщиков стал профессор Джайн.

Полицейские знали соучастников покушения. Они установили, что речь идет о широком заговоре экстремистских сил. Однако префект полиции ухватился за версию о предполагаемом похищении. Он начал утверждать, что к акции готовилось в общей сложности двадцать боевых групп по двадцать человек в каждой, и объявил розыск четырехсот подозреваемых, но несуществующих похитителей. Вокруг виллы Ганди в Дели полиция удвоила охрану. Этим и ограничились. Заговорщики же могли спокойно готовить следующее покушение.

Вскоре после неудачной операции в Бомбей вернулись оба брата Годсе, Апте и Каркаре. Они разместились в разных гостиницах под чужими именами. В воскресенье 25 января, на рассвете, террористы собрались во дворце владельца издательства «Хиваджи принтинг пресо» Джоши. Здесь они договорились о дальнейших действиях.

Натхурам Годсе и Апре вылетели из Бомбея в Дели, но уже на следующий день сидели в купе экспресса, следующего в Мадрас. В полночь у вокзала в Гвалиоре они взяли рикшу и отправились в богатый район. Там около часа ночи они постучали в дверь вождя гвалиорских индусов Даттатраджи Парчу‑ра и попросили у него оружие.

Потом заговорщики возвращаются в Дели и опять под чужими именами располагаются в привокзальной гостинице.

Махатма Ганди все это время жил своей обычной жизнью. Он не разрешает полицейским проводить обыск верующих, приходящих в сад его резиденции на вечерние собрания. Ганди публично прощает Мадана Лал Пахве, заявляя журналистам, что он вовсе не плохой человек и на преступный путь его толкнули другие Махатма Ганди понимал, что он был только орудием широко разветвленного заговора, и знал также, что заговорщики не оставят его в покое. Знала об этом и полиция. В своем признании Мадан Лал Пахве обратил внимание полиции на то, что убийцы вернутся. Несмотря на это, префект полиции не принял мер по обеспечению безопасности Ганди. А Махатма смотрел на свою судьбу с самым типичным индийским фатализмом.

Ганди ждал смерти. В роковой день он сказал внучке Ману: «Если я умру от болезни, ты должна объявить меня недостойным, фальшивым Махатмой. Если же меня убьет бомба или кто‑нибудь выстрелит и пуля попадет мне в грудь, а я сумею умереть без стонов, то тогда ты можешь говорить обо мне, как о настоящем Махатме».

Убийство Ганди всколыхнуло всю страну. В Индии возникла паника. Никто не знал, к какой партии принадлежит убийца, но кто‑то стал распространять слухи, что он член Мусульманской лиги. Находившиеся в постоянной боевой готовности индусы немедленно выступили против мусульман. В Бомбее вскоре после покушения начались насилия, грабежи, пожары и убийства.

Потом появилось сообщение, что убийца принадлежал к организации «Хин‑ду Махасабха». Когда в Сангме, где родился Натхурам Годсе, узнали, кто убил пророка мира, жизнью поплатилась вся семья Годсе. В результате возникшего здесь пожара обратились в пепел пятьдесят жилых домов. И в других городах функционеры «Хинду Махасабха» вынуждены были прекратить свою деятельность. Разъяренная толпа поджигала их жилища.

Убийство Махатмы Ганди явилось только первой из запланированных индусскими экстремистами акций. Другим политическим убийствам, однако, уже не суждено было осуществиться. Вмешалась полиция.

На следующей же день в Пуне арестовали Бахдге. В Бомбее обыскали резиденцию Саваркара. Начались репрессии против руководителей «Хинду Махасабха», ее вооруженные отряды были официально распущены, тысячи их членов очутились за решеткой.

Арестовали также доктора Парчура. Весьма интересной была его реакция на сообщение о покушении. Индийское радио передало сообщение около шести часов вечера. Доктор Парчур прослушал его, затем созвал большую компанию и торжественно отметил событие. С гордостью соавтора в присутствии свидетелей он заявил, что пистолет, из которого Годсе застрелил Махатму, куплен с его помощью в Гвалиоре. На следующий день предприимчивый доктор явился в Дом правительства и потребовал, чтобы его немедленно назначили членом местного правительства. Самоуверенность Парчура не знала границ. Он предсказывал политический переворот. А 2 февраля, то есть через два дня, он уже сидел за решеткой, где очутился и всемогущий Саваркар. Вскоре в тюрьме встретились и Гопал Годсе, Апте, Каркаре и Кистаджа, арестованные в бомбейской гостинице.

Спустя два дня после убийства в Дели собрались стотысячные толпы народа, чтобы проводить своего Махатму в последний путь. Этот путь длиной в восемь километров охраняли солдаты, на перекрестках стояли бронеавтомобили. Мертвый Ганди, покрытый индийским флагом, лежал на автомобиле, который катили двести пехотинцев. Убежденный пацифист, антимилитарист, пророк ненасилия приближался к костру в Радж Гхате в сопровождении четырех тысяч пехотинцев, тысячи летчиков, тысячи моряков и тысячи полицейских. Пять часов процессия шла по улицам Дели. В четыре часа сорок пять минут сын Махатмы Рамдас зажег костер из сандалового дерева под телом своего отца.

Процесс над убийцей и остальными заговорщиками проходил в Дели в Красной крепости. На скамью подсудимых 22 июня 1948 года сели все так или иначе принявшие участие в покушении, включая Винайяка Саваркара, еще совсем недавно очень влиятельного человека.

10 февраля 1949 года подсудимые выслушали приговор. Саваркар был освобожден за недостаточностью улик. Натхурам Годсе и Нарайян Апте были приговорены к смертной казни. Остальные должны были провести остаток своей жизни за решеткой.

При апелляционном разбирательстве, которое проходило в Симле, суд вердиктом от 2 мая 1949 года оправдал еще доктора Парчура и Кистаджу.

Двое приговоренных к смертной казни доживали свои последние дни в тюрьме в Амбале. Под конец убийца Годсе стал сожалеть о своем поступке, заявляя, что теперь, наученный горьким опытом, он бы посвятил себя борьбе за сохранение мира.

15 ноября 1949 года обоих приговоренных вывели на тюремный двор, где палачи поставили для них виселицу. Оба выкрикивали лозунги, против которых они боролись раньше: «Да здравствует единая Индия! Да здравствует на вечные времена!»