Британский разведчик Локкарт хорошо известен по его участию в знаменитом «заговоре послов» (или «заговоре Локкарта») в 1918 году. Однако его разведывательная деятельность началась раньше и закончилась значительно позже этих событий.

Роберт Гамильтон Брюс Локкарт родился 2 сентября 1887 года в Анструтере, графстве Файф. Его отец был учителем начальной школы, все его предки — шотландцы. «Во мне нет ни единой капли английской крови», — вспоминал Локкарт. Образование он получил в Берлине, оттуда отправился в Париж. Приобретя множество познаний, он вернулся в Англию, чтобы подготовиться к гражданской службе в Индии. Но случилось иначе. Его дядя соблазнил племянника возможностями получения баснословных барышей на каучуковых плантациях, и он отправился на Малайский архипелаг, где освоил азы счетоводства и ведения делопроизводства. Там же он приобрёл первый опыт в журналистике. Был увлечён спортом и серьёзной литературой и избежал увлечения «восточной троицей — опиумом, пьянством и женщинами». Он полюбил ночные путешествия по таинственным джунглям и научился преодолевать страх. «Это было хорошей подготовкой для большевистской России», — вспоминал он.

Любовная интрига, которую он завёл с племянницей султана, явилась причиной его преждевременного отъезда из Малайи. К тому же он заболел тяжёлой формой лихорадки, от которой едва оправился.

Когда он вернулся на родину, ему было двадцать три года. По рекомендации отца поступил на консульскую службу, успешно сдав трудные экзамены. Его работа в Форин Офис началась в 1911 году, и он успешно совмещал её с литературным творчеством.

После года работы в аппарате министерства Роберт получил назначение на должность вице-консула в Москве. Накануне отъезда он встретил девушку-австралийку. Они были помолвлены и в следующем году обвенчались.

В январе 1912 года Брюс Локкарт прибыл в Москву. Зимняя Москва ему очень понравилась. Он окунулся в раздольную жизнь московских купцов и цыган.

Работа оказалась не очень трудной. Брюс поселился на частной квартире у вдовы писателя Эртеля, друга Толстого. Своё пребывание там использовал для изучения русского языка. Когда приехала жена, Локкарт, чтобы добавить что-то к скудному окладу, начал писать корреспонденции в газеты «Манчестер гардиен» и «Морнинг пост» и в несколько журналов, интересовавшихся Россией. Он завёл широкий круг знакомств в среде интеллигенции, промышленников. «Для того чтобы стать настоящим работником контрразведки, оставалось завоевать лишь знать, купечество», — вспоминал Локкарт.

В 1915 году Локкарт занял пост генерального консула Великобритании в Москве. Он стал свидетелем краха царского режима, развала армии, беспорядков в тылу. В 1917 году познакомился с Керенским и Савинковым, последнего он считал «трагической фигурой, к которой нельзя было не чувствовать глубочайшей симпатии» и в самоубийстве которого не сомневался.

В сентябре 1917 года Локкарта отозвали на родину по весьма банальной причине: он сошёлся с «русской еврейкой», и история эта выплыла наружу. Формальным поводом для отзыва была болезнь, так что по прибытии в Лондон он уехал в горы лечиться. За это время в России свершилась Октябрьская революция. Локкарт снова понадобился как эксперт по России. Он высказал мнение, что Ленин и Троцкий не являются немецкими агентами, и «было бы безумием не войти в сношения с людьми, державшими в своих руках судьбы России». Ллойд-Джордж согласился с его мнением.

В январе 1918 года Локкарт вновь отправился в Россию. «Я получил весьма неясные инструкции, — вспоминает Локкарт. — …Я не был облечён никакими полномочиями. Моя задача заключалась в том, чтобы завязать сношения…»

Локкарт получил известные дипломатические привилегии, в том числе мог пользоваться шифрами и дипкурьерами. Первый советский посланник в Лондоне Литвинов написал для Локкарта рекомендательное письмо на имя наркоминдела Троцкого.

Со всякими приключениями Локкарт добрался до Петрограда. Встретили его хорошо, как человека, сочувствующего большевикам.

Как раз в это время Советскую Россию покидали союзнические посольства. Союзники полагали, что большевики не продержатся и несколько недель. Локкарт оставался в Петрограде, считая, что большевики внутренне гораздо сильнее, чем предполагают в Лондоне, и что в России нет силы, способной заменить их. С ним остался морской атташе капитан Кроми, не хотевший, по свидетельству Локкарта, допустить, чтобы Балтийский флот попал в руки немцев, и ещё несколько офицеров и чиновников контрразведки.

Вскоре В.И. Ленин принял Локкарта в Смольном. При встрече присутствовал Троцкий, который, по мнению Локкарта, «был неспособен противостоять Ленину, как блоха не может противостоять слону».

Ленин говорил с Локкартом откровенно, ответил на все его вопросы и гарантировал ему личную безопасность и возможность в любое время покинуть Россию.

Тогда же Локкарт встретился с Мурой Бенкендорф-Будберг, в будущем своим агентом и любовницей. Позже она станет любовницей также Горького и Уэллса.

15 марта 1918 года вслед за советским правительством Локкарт переехал в Москву. Там он встретил знакомых, в том числе французского резидента генерала Лаверни, американского майора Риггса. Они договорились о политике, которую будут проводить в жизнь: «интервенция с согласия большевиков». Послы союзников — Фрэнсис, восьмидесятилетний банкир, впервые покинувший Америку, Нуланс, тоже недавно прибывший французский профессиональный политик, и другие находились в Вологде и не держали руку на пульсе событий. Нуланс и Фрэнсис стояли на позиции «интервенция без согласия большевиков».

В мае в Москву прибыл английский агент Сидней Рейли, который прославился впоследствии как «искуснейший английский шпион» (слова Локкарта). Он чувствовал себя независимо и начал действовать самостоятельно, вызвав недовольство Локкарта.

Одной из акций, предпринятых Локкартом в это время, была выдача британской визы Керенскому, переодетому сербским солдатом и заручившемуся сербским паспортом. Керенскому удалось бежать из России через Мурманск.

В конце мая 1918 года Локкарта вызвали в Вологду, где послы подтвердили своё мнение об «интервенции без согласия большевиков». Это совпало с чехословацким мятежом в Сибири. Локкарт по указанию своего правительства выразил резкий протест против попытки разоружить чехов и препятствовать их отъезду на родину. Он сам признал, что с этого момента «связал себя с движением, направленным против фактического правительства России». Теперь и он стал сторонником интервенции и свержения большевистского правительства. Локкарт активизировал контакты с антибольшевистскими силами, вступил в тайную переписку с лидерами белого движения, установил связь с антисоветским «Центром» и «Союзом возрождения России», основанным Савинковым. Среди участников заговора были французский капитан Вертимон, а также американский резидент Каламатиано.

Враги Ленина и его противники не дремали.

6 июля 1918 года был убит Мирбах и предпринята попытка государственного переворота. Савинков, подстрекаемый французами, захватил Ярославль, беспорядки прошли в Москве, чехи, наступая на запад, заняли Симбирск.

4 августа войска союзников высадились в Архангельске, начав интервенцию. Их было всего тысяча двести человек, и эта операция практического военного значения не имела. Но Локкарт делал всё, чтобы помочь ей изнутри, финансируя местные антиправительственные силы. Не имея наличных денег, он давал письменные обязательства о выплате их в Лондоне. Одновременно Локкарт готовился к отъезду из Москвы.

15 августа к Локкарту явился некий Шмидхен — под этим именем скрывался чекист Я. Буйкис, — сопровождаемый Э. Берзинем (не путать с Я.К. Берзиным, будущим начальником Разведывательного управления Красной армии). Шмидхен передал Локкарту письмо от капитана Кроми, который писал, что надеется «крепко хлопнуть дверью до своего отъезда из России». Шмидхен объяснил, что представляет латышских стрелков, которым надоело сражаться за большевиков. Они хотят вернуться на родину, для чего просят поддержки Локкарта: ходатайства перед командующим войсками в Архангельске генералом Пулем, на сторону которого они хотят перейти, если их пошлют на фронт.

Локкарт обсудил ситуацию с генералом Лаверни и французским генконсулом Гренаром. Решили принять предложение латышей. Локкарт написал записку на имя Пуля и передал её Шмидхену. Дальнейшую судьбу латышей вручили Сиднею Рейли. При этом Рейли выразил намерение с их помощью поднять восстание после отъезда Локкарта и других дипломатов. Локкарт не поддержал его и больше с Рейли не встречался.

Утром 30 августа 1918 года глава петроградской ЧК Урицкий был убит эсером-террористом Леонидом Каннегисером. Вечером того же дня эсерка Фани Каплан совершила покушение на Ленина.

В ту же ночь Локкарт и его помощник Хикс были арестованы и доставлены в ЧК. Муру, которая ночевала у Локкарта, тоже увезли в ЧК.

После долгого ожидания Локкарта привели на допрос к заместителю председателя ВЧК Петерсу. Тот задал всего три вопроса: «Знаете ли вы эту женщину, Каплан?», «Где Рейли?» и «Это ваше письмо?» — показывая ему его записку Пулю.

Локкарт отвечать отказался. Ему было ясно, что его пытаются связать с покушением на Ленина. Его вернули в камеру. Отпросившись в уборную, он избавился от листков с шифрами, находившимися в записной книжке.

Утром Локкарта и Хикса отпустили. Он направился в голландское посольство, где узнал, что капитан Кроми во время налёта на здание консульства в Петрограде начал перестрелку, убил комиссара, но и сам был застрелен.

Во всех газетах появились кричащие заголовки о «заговоре Локкарта». Союзников обвиняли в попытке свержения правительства путём подкупа латышского гарнизона. Несмотря на это Локкарт оставался на свободе и даже ездил в Наркоминдел ходатайствовать об освобождении Муры. Там ему не помогли, и он отправился к самому Петерсу. Тот сказал, что рассмотрит просьбу Локкарта, но самого его вынужден арестовать.

Заключение Локкарта длилось ровно месяц. Первые шесть дней он содержался на Лубянке, затем его перевели в Кремль, где условия содержания были почти комфортными. Была даже ванная комната, правда, без ванны. Локкарту давали газеты, из которых он узнал, что в Лондоне в ответ на его арест посажен в тюрьму Литвинов. Петерс освободил Муру и даже разрешил ей принести Локкарту передачу.

В эти же дни в «Известиях» было опубликовано письмо члена французской миссии Рене Маршана, он писал о встрече в американском генеральном консульстве, на которой обсуждались такие меры, как взрыв железнодорожных мостов, чтобы отрезать Москву и Петроград от снабжения. К счастью для Локкарта, он на этой встрече не присутствовал.

В конце сентября Локкарта освободили. При этом Петерс предложил ему остаться в Советской России. Локкарт задумался над этим предложением. Ему не хотелось бросать Муру, но не хотелось и стать причиной новых международных осложнений. Не мог он и стать большевиком.

Через два дня после освобождения, 2 октября 1918 года, Локкарт вместе с другими освобождёнными из-под ареста англичанами и французами выехал из Москвы.

Такова версия «заговора Локкарта», изложенная им самим в книге «История изнутри», согласно которой он стал почти невинной жертвой чекистской провокации. Но есть и другая, официальная версия этого же заговора, подтверждённая свидетельскими показаниями, другими доказательствами и приговором суда. «Заговор трёх послов» действительно существовал. В истории он известен как «заговор Локкарта». Сам он, пожалуй, не был в нём главным действующим лицом, скорее «нервным узлом», через который основные заговорщики — послы Англии, Франции и США, находившиеся в Вологде, поддерживали связь со своими коллегами в Петрограде — капитаном Кроми и другими, и пытались установить связь с «мятежными» латышскими стрелками в Москве, с единомышленниками в других городах и с генералом Пулем в Архангельске. Заговорщики ставили своей целью свержение советского правительства, арест и убийство Ленина. Шмидхен и его товарищ Спрогис специально выезжали в Петроград, откуда поступали сведения о существовании там контрреволюционного подполья. Они сумели войти в доверие к его руководителям, а те вывели их на главное действующее лицо, капитана Кроми, который был занят отнюдь не «спасением Балтийского флота», как пишет Локкарт, а заговором по свержению советского правительства. Он действительно дал Шмидхену рекомендательное письмо на имя Локкарта, а тот, в свою очередь, письмо на имя генерала Пуля. Шмидхен (Буйкис) провёл, по его словам, не одну, а несколько встреч с Локкартом, на которых тот его инструктировал: «Ваша главная и самая первая задача арестовать и убить Ленина». По просьбе Локкарта, Шмидхен привёл к нему командира полка латышских стрелков Э.П. Берзиня, который обещал Локкарту открыть ворота Кремля, куда должны были ворваться заговорщики из числа контрреволюционных офицеров. А письмо на имя генерала Пуля «и всех британских военных представителей в России» Локкарт дал Шмидхену по своей инициативе, указав в нём его настоящую фамилию: Я.Я. Буйкис.

В 1969 году престарелый Локкарт передал все документы своему сыну Брюсу Локкарту-младшему. Из этих документов явствует, что Локкарт всё же был участником заговора.

Как известно, Локкарт и некоторые другие лица были высланы из России, Вертимон и Рейли скрылись в неизвестном направлении. Заседавший после отъезда Локкарта верховный революционный трибунал приговорил Каламатиано и его помощника А.В. Фриде к расстрелу, восемь подсудимых к разным срокам заключения, а Локкарта, Гренара и бежавших от правосудия Рейли и Вертимона объявил вне закона. Это означало, что в случае задержания на территории России они будут расстреляны.

Вернувшись в Англию, Локкарт сменил немало профессий. Он занялся журналистским и литературным творчеством, банковским бизнесом, даже писал сценарии для Голливуда. Семь лет он провёл в Чехословакии, выучил чешский язык, был знаком со многими её лидерами.

В сентябре 1939 года «капитан Р.Г. Брюс Локкарт» был официально призван в Департамент политической разведки Форин Офиса. Он «вёл» такие страны, как Чехословакия, Венгрия, Югославия, Болгария, Румыния, Греция и Турция. В его задачу входило составление еженедельных политических обзоров по этим странам для министра. Несколько позже он был назначен представителем британского правительства при правительстве Чехословакии в изгнании. Его официальный титул был «Британский агент…» Но он протестовал против этого названия, так как оно напоминало те печальные времена, когда в Москве его называли «британским агентом» и обвиняли в развязывании интервенции, против которой он, по его признанию, всегда выступал.

Затем он получил повышение: в 1941–1945 годах был директором департамента МИДа, ведавшего пропагандой и разведкой.

Когда немцы напали на СССР, первое, что сделал Локкарт, так это добился, чтобы на официальных церемониях исполнялся советский гимн «Интернационал», который до этого был запрещён в Англии.

Несмотря на то что Локкарт в России был объявлен «вне закона», у него сложились прекрасные отношения с советским послом Майским. Локкарт активно выступал за скорейшее открытие второго фронта и усиление помощи Советскому Союзу. В своём меморандуме на имя правительства он потребовал, чтобы Россию признали равноправным партнёром при обсуждении стратегии войны, и в послевоенном урегулировании, и чтобы она рассматривалась как Великая держава. Его проект был поддержан Иденом и Рузвельтом и послужил основой для союзного договора между СССР, США и Великобританией.

Во время визита в Англию советской делегации во главе со Шверником Локкарт был его переводчиком. За обедом Иден шутливо сказал: «Брюс был причиной интервенции». Локкарт возразил: «Я был не причиной, а жертвой интервенции». Шверник воспринял разговор очень серьёзно и заключил: «Я знаю господина Локкарта. Я думаю, что сегодня мы согласимся с тем, что он был в центре событий, в которых всё ещё трудно разобраться». Иден поддержал серьёзный тон Шверника и сказал, что главное сейчас, чтобы не было никаких недомолвок между союзниками.

В своих мемуарах о военных годах, написанных в 1947 году, Локкарт с большой теплотой отзывается как о старой России, так и о современной, добившейся победы в тяжелейшей войне.