Из всех частей света Африке суждено было стать родиной самой великолепной и долговечной цивилизации древности. Именно этот континент был первым, который удалось людям обойти по морю.

Как известно, пояс непроходимых тропических лесов препятствовал распространению египетской цивилизации на юг. Превращенная людьми в пустыню хрупкая природа Сахары тоже стала непреодолимой преградой для обитателей долины Нила. А на севере, в Средиземном море, хозяйничали сначала критяне (до середины второго тысячелетия до н.э.), а затем жители юго-западной окраины Малой Азии — финикийцы.

Египет после очередного расцвета и могущества при Рамзесах I и II пришел в упадок, подпав под власть Ассирии. Судоходный канал, проложенный при Рамзесе II, пришел в запустение. Прошло много столетий, прежде чем удалось сбросить ассирийское иго. Это произошло в VII веке, после восстания, которое возглавил номарх города Саиса, ставший фараоном Псамметихом I. Началось возрождение страны.

Сын Псамметиха I Нехо стал фараоном в 609 году. Чтобы укрепить экономику государства, он организовал крупные общественные работы, в частности, начал восстанавливать канал, соединяющий Нил с Красным морем. Десятки тысяч людей, преимущественно рабов, трудились несколько лет, прокладывая заново занесенную песком и пылью трассу.

Пятнадцатилетнее правление Нехо оказалось недостаточным для того, чтобы завершить начатое дело. Позже, через полтора столетия, Геродот побывал на этом канале и записал свои впечатления: "Канал так длинен, что поездка по нему занимает четыре дня, и так широк, что по нему рядом могут плыть две триремы" (суда с тремя ярусами весел).

Почему Нехо взялся за столь трудное дело, несмотря на то что государство еще не окрепло? Чем привлекало его Красное море?

Судя по всему, его дальней целью была страна Офир, из которой прежние фараоны привозили много золота. Эта догадка подтверждается тем обстоятельством, что именно Нехо организовал первую морскую экспедицию вокруг Африки.

Откуда он мог знать о возможности такого предприятия? Разве только из предположения о существовании Мирового океана, омывающего пределы суши. Но какой смысл тратить немалые средства и усилия ради проверки этой идеи? В те времена во имя географических открытий, из чисто теоретических предпосылок никто не стал бы снаряжать экспедицию.

Немецкий популяризатор науки Эрих Раквитц предположил, будто фараон мечтал "вписать имя Нехо золотыми буквами в скрижали истории". Такую версию трудно принимать всерьез: и буквами тогда египтяне не писали, и в скрижали истории никто не вписывал имена первооткрывателей. Будь Нехо II так честолюбив, ему следовало бы усилить армию, завоевать несколько царств, взять в плен десятки тысяч рабов, да еще и кровавую резню учинить. В таком случае летописцы наверняка прославили бы его имя.

Итак, оставаясь в здравом уме, Нехо должен был иметь веские основания для того, чтобы не отправлять свои корабли на север, прямиком из Нила в Средиземное море, а затем на запад, к неведомым землям за Столбами Геракла. Нет, он предпочел начать восстановление великого канала и, не дожидаясь завершения стройки, послать корабли на восток, а затем на юг.

Это обстоятельство особенно важное. Ведь он знал, что из Красного моря можно попасть в Персидский залив, к устью Тигра и Евфрата, а также в Индию, торговля с которой могла быть прибыльной. Однако избрал другой маршрут — вдоль восточного побережья Африки.

Нет никаких сведений о том, что Нехо II был обуян жаждой географических знаний. Напротив, дальних походов, да еще в сопровождении философов и ученых, подобно Александру Македонскому, он не совершал. Да и главной его задачей было укрепление государства, а не погоня за сомнительными географическими открытиями.

Но почему же тогда его экспедиция обошла вокруг Африки? Какой был смысл в такой кругосветке? (Имея в виду данную часть света.)

Вразумительного ответа на этот вопрос нет. Напрашивается вывод: перед экспедицией такая цель — обогнуть Африку — не ставилась. Никто на свете в те времена не мог знать, что такая задача выполнима. Идея Мирового океана оставалась гипотезой, предположением, догадкой — не более того. Да и какой прок в том, что эта идея (даже не полностью, а лишь частично, для южных земель) получит подтверждение? Никакого проку. Между прочим, забегая вперед, можно подтвердить такое заключение: плавание экспедиции Нехо II, судя по свидетельству Геродота, не вызвало особой сенсации и не имело никакого практического значения.

Остается предположить, что перед мореплавателями — египтянами и финикийцами — стояла другая задача: восстановить торговые связи со страной Офир, былым главным поставщиком золота в Египет, а при царе Соломоне — и в Израильско-Иудейское царство.

Об этой секретной цели могли знать только руководители экспедиции. В случае успеха предприятия фараон, естественно, хотел иметь монопольные связи с Офиром. А канал позволил бы совершать плавания в эту страну непосредственно из Нила. Таким образом, получают разумное объяснение и строительство канала, и выбранный маршрут вдоль восточного побережья Африки, а также то, что экспедиция оказалась кругосветной… Почему так получилось? По той простой причине, что страну Офир путешественники не обнаружили. Правда, по словам Геродота, все было иначе:

"Ливия, оказывается (как видим, для Геродота это было открытием. — Р.Б.), кругом омываема водой за исключением той части, где она граничит с Азией; первый доказал это, насколько мы знаем, египетский царь Нехо. Приостановивши прорытие канала из Нила в Аравийский залив (Красного моря. — Р.Б.), он отправил финикиян на судах в море с приказанием плыть обратно через Геракловы Столбы, пока не войдут в Северное море (Средиземное. — Р.Б.) и не прибудут в Египет. Финикияне отплыли из Эритрейского моря и вошли в Южное море…"

Прервем цитату. Задумаемся: мог ли фараон приказать морякам обогнуть Ливию (Африку), если никто на свете не был уверен, что такое возможно? Даже великий географ Геродот — крупнейший знаток географии тех времен, — и тот сомневался в этом, даже после завершения экспедиции (его рассуждение на сей счет будет приведено ниже).

Разумно предположить, что "приказ" фараона был придуман позже, когда путешественники неожиданно вернулись в Египет с запада. В действительности Нехо II вряд ли надеялся на такой исход экспедиции. Он ожидал, судя по всему, возвращения из страны Офир судов, полных золота.

Как проходило плавание? Обратимся к Геродоту:

"При наступлении осени они приставали к берегу и, в каком бы месте Ливии ни высаживались, засевали землю и дожидались жатвы; после уборки хлеба плыли дальше. Так прошло в плавании два года, и только на третий год они обогнули Геракловы Столбы и возвратились в Египет".

Здесь великий географ допускает одну простительную ошибку: в тропиках, где проходило плавание, в отличие от Европы, нет осени как особого времени года. Сеять зерно и получать урожай путешественники могли в любой сезон. В среднем, они проходили около 20 км в день. Практически все земли на африканском побережье были обитаемы. Путники могли приобретать еду в обмен на товары или захватывать ее силой.

Не исключено, что длительные остановки были в тех местах, где они надеялись встретить златообильную страну Офир. Но ее так и не удавалось обнаружить. Приходилось продолжать маршрут. Ведь никаких более или менее четких координат страны руководители экспедиции не знали. Оставалось продвигаться все вперед и вперед. После того как миновали экватор, им стали благоприятствовать океанические течения. По этой причине путешественники без особых трудностей могли пройти южную оконечность материка и вновь с попутными течениями двинуться к экватору, но уже на западе Африки. Возвращаться обратно теперь им было бы очень трудно. Понимая это, они продолжали свой "кружной путь" в надежде, что все-таки существует Мировой океан, омывающий сушу.

А теперь вспомним об одной скептической ремарке Геродота. Вот что он счел нужным приписать после сообщения об экспедиции Нехо II: "Рассказывали также, чему я не верю, а другой кто-нибудь, может быть, и поверит, что во время плавания кругом Ливии финикияне видели солнце с правой стороны".

Представим себе, где видели солнце путешественники, плывя на юг вдоль восточного берега Африки. Оно вставало слева впереди и двигалось по небосводу направо. Так оно видится в том случае, если находишься лицом к Южному полюсу.

Миновав экватор, где Солнце в зените стоит точно над головой, они оказались в Южном полушарии. Теперь для них светило вставало по-прежнему слева, но уже сзади. А после того как миновали южную оконечность Африки и пошли на север, Солнце всходило справа.

Таким образом, скептическая оговорка Геродота стала наиболее веским доказательством путешествия вокруг Африки. Ученый был предельно объективен, изложив все то, что слышал, включая сомнительное, по его мнению, сообщение. К счастью, он понимал, что его ум и знания ограничены, а потому не следует умалчивать о тех деталях, которые представляются фантастичными.

Ни Геродот, ни сами мореплаватели, никто из их современников так и не поняли, что был пересечен экватор и открыто Южное полушарие планеты.

Экспедиция, снаряженная фараоном Нехо II, знаменательна не только географическими достижениями. Она стала первой, зарегистрированной по всем правилам науки, имеющей даже точную хронологию (597–594 годы до н.э., ибо они вернулись на следующий год после смерти Нехо II). А если все было точно так, как полагал Геродот, и фараон, в отличие от хитроумного Соломона, не рассчитывал получить от экспедиции золота, то это было первое научное предприятие — не ради выгоды, а во имя познания.

Еще раз повторю: трудно поверить в такую сугубо научную цель экспедиции, снаряженной просвещенным фараоном Нехо II. Однако исключать ее напрочь не следовало бы. Как знать, какие морские экспедиции могли проводиться, скажем, во втором тысячелетии до н.э., когда существовали торговые связи между Критом и Египтом? Ведь и страна Офир могла процветать в те времена, а затем прийти в упадок. Не потому ли посланцы фараона так и не смогли ее обнаружить? Тем более что к середине первого тысячелетия до н.э. перестали существовать величественные цивилизации Крита и долины Инда.

Экспедиция Нехо II лишний раз подтверждает одну простую, но почему-то плохо понимаемую людьми истину: развитие научной мысли (это относится и к великим географическим открытиям) вовсе не идет последовательно, по пути неуклонного прогресса. Нет такого магистрального направления научной мысли, неуклонно двигающейся к новым открытиям и все более полному и достоверному знанию. Времена значительных успехов в познании природы нередко сменяют эпохи забвения прежних достижений. Точно так же и великие цивилизации могут прийти в упадок или вовсе исчезнуть с лица Земли, оставив после себя величественные руины и смутные воспоминания потомков. Это особенно важно сознавать нам, живущим в начале XXI века, в эпоху глобального кризиса технической цивилизации, раздираемую внутренними противоречиями и вступившую в острые противоречия с окружающей природой.