Город Лурд, расположенный на юге Франции, вероятно, одно из самых известных в христианском мире мест паломничества. Ежегодно его посещают тысячи пилигримов, привлечённых слухами о чудесах и целебных свойствах воды. Откуда у Лурда такая репутация? Почему крестьянская девочка, ставшая известной как святая Бернадетт, удостоилась нескольких видений Девы Марии? Подойдём к самому началу той каменистой тропы, с которой начались чудеса.

Лурд — город парадоксов. Посетитель, ожидавший увидеть тихую деревушку, погружённую в благодать своего славного прошлого посреди живописных Пиренейских гор, бывает ошеломлён царящим здесь духом суетливого торгашества. Гостиницы переполнены, на витринах магазинов разложены всевозможные предметы католического культа, на улицах — неумолчный гул. И тем не менее Лурд остаётся одним из крупнейших духовных центров христианского мира.

Удивительно, что из всех возможных мест на земле Дева Мария избрала именно эту сонную деревушку для распространения своей вести. Почему её «орудием» послужила Бернадетт, четырнадцатилетняя девочка, безграмотная, нищая, страдающая от астмы и туберкулёза и совершенно ничего не значащая в этом мире? И почему, когда Бернадетт спросила её имя, Богородица не сказала: «Я Мария, мать Господня» или: «Я Мария, зачавшая без греха»? Или не представилась ещё как-нибудь попонятней для простой христианки, а она выбрала: «Я — Непорочное Зачатие» — имя, которое ничего не говорило Бернадетт?

Почему именно Лурд? Ведь даже происхождение этого города весьма неясно. Первыми его обитателями были кельты; есть свидетельства того, что на этом месте жили ещё в каменном веке. В далёкие времена предки Бернадетт пережили правление римских легионеров Красса, визиготов, арабов, англичан и наконец французов. Со времён постройки (в IX веке) крепости Лурд стал самым известным местом в Бигорской провинции.

Как и многие средневековые поселения, он вырос около защищённого места. До 1858 года, когда видения посетили Бернадетт, левый берег реки По был не заселён. Сегодня город располагается по обоим берегам По; его коренное население насчитывает двадцать пять тысяч человек, при этом ежегодно приезжает более миллиона паломников. Пилигримы получают жетоны на память о Лурде; они снуют по городу, выбирая чётки, медальоны и другие безделушки для себя, своих родственников и друзей.

Сегодня старый квартал на западном берегу реки соединён с новым мостом, который заходит на главную улицу, ведущую к базилике, церкви Чёток и к гроту с целебной водой, туда, где, как поведала Дева Мария Бернадетт Субиру, она должна появиться. Над гротом на выступающей части скалы высится статуя Богородицы. Базилика была пристроена к фоту в 1876 году, а церковь Чёток, находящаяся несколько ниже и впереди неё, возводилась с 1884 по 1889 год. В 1907 году папа римский Пий X повелел, чтобы празднование явления Непорочной Девы Марии в Лурде проходило 11 февраля, что окончательно придало гроту статус святыни.

Но что же особенного было в лурдских чудесах? Отчасти, они являлись вызовом, брошенным тем маловерам, которые, поглощённые различными удовольствиями и тягой к мирскому процветанию, влияли на духовный климат Франции в середине XIX века. Интеллигенция того времени была привержена позитивизму и поэтому считала, что чудеса невозможны. Многие, убеждённые в том, что философии позитивизма — ключ к решению всех проблем человечества, пришли к выводу: всякая религия излишня. Интеллигенция имела «научное мировоззрение», и никакой потребности в Боге у неё не было. Невозможно ответить на вопрос, почему Дева Мария явила себя именно в этой захолустной деревушке. На ум приходит несколько вероятных причин, но все они довольно умозрительны и не раскрывают самой сути тайны. Одна из версий — засвидетельствовать святой образ жизни Бернадетт. Другая — подтвердить догмат о Непорочном Зачатии, раскрыв это имя Богородицы. Догмат был заявлен папой всего за четыре года до лурдских чудес, и не только подтверждал прежний культ Богоматери, но и непогрешимость самого папы. Чудесные исцеления, которые происходили на месте видений, побуждали к конкретным действиям, указанным в посланиях Девы Марии: «Покайтесь… Молитесь за грешников… Славьте Иисуса… Придите сюда крестным ходом… Постройте здесь часовню».

Так кем же была Мари-Бернар Субиру, которой явилась Богородица? Бернадетт, старший ребёнок Франсуа Субиру и Луизы (в девичестве Кастеро), родилась 7 января 1844 года на мельнице Боли, находящейся под стенами крепости. Её крестили в честь старшей тёти по матери. Матриархат, унаследованный от далёких кельтских предков, продолжал господствовать на Пиренеях — у Кастеро были положение, деньги и влиятельность.

Дед Бернадетт, по матери, был мельником на мельнице Боли, но умер молодым. Оставшись с сыном и четырьмя дочерьми, его вдова решила, что должна выдать одну дочь за мужчину, который способен вести дела. К сожалению, она выбрала Франсуа Субиру, который хотя и был сыном мельника, но страдал безудержной ленью. К лету 1854 года, когда Бернадетт было десять лет, её отец потерял мельницу.

Здоровье девочки было некрепким с самого рождения. После перенесённой холеры, прошедшей по Пиренеям в 1855 году, она страдала хронической астмой. Зима того же года была голодная из-за того, что летом некому было собирать урожай. Цены росли, крестьяне бунтовали. Связи между поселениями были слабы, не было даже железной дороги, чтобы подвести еду. На это тяжёлое время Бернадетт отправили кормиться к тётушке Бернарде, которая унаследовала от мужа бар. Вскоре та увлеклась очередным ухажёром, и в свои одиннадцать–двенадцать лет Бернадетт пришлось присматривать за детьми, а иногда и прислуживать за стойкой бара. К маю 1856 года Субиру продали всю свою мебель, за исключением двух кроватей и старого платяного шкафа. Семья переехала в бывшую городскую тюрьму, куда к ним вернулась и Бернадетт.

Отец был вынужден искать случайные заработки, где только мог. Мать нанималась к людям стирать, убирать и на сезонные работы в поле. Бернадетт заботилась о младших детях, а когда мать сама оставалась дома — собирала дрова, тряпки, кости и старое железо.

Очень старая, маленькая и грязная тюрьма была ещё и заражена вшами — «наследство» испанских батраков-эмигрантов. Вдобавок ко всем несчастьям, отец Бернадетт был арестован в 1857 году за воровство и посажен в новую тюрьму на восемь дней. Его освободили за отсутствием доказательств, но обвинения так и не сняли.

Тогдашнее положение всего их семейства хорошо описал исследователь феномена Бернадетт Алан Ним. Её отца он назвал расточителем, который «проигрывал деньги в карты» (это неправда, ибо деньги у него вообще редко бывали); писал, что он и его жена пили (а это — правда). «Пить было гораздо дешевле и приятней, чем есть». Однажды пятилетний брат Бернадетт был найден в приходской церкви, где соскребал с пола воск и ел его.

На зиму 1857/58 года, чтобы избавиться от лишнего рта, Бернадетт отослали к её крёстной матери, вздорной женщине по имени Мари Лагуэ. Готовясь к первому причастию, Бернадетт должна была выучить Катехизис, но память у неё была очень слабая, и все попытки часто кончались тем, что крёстная мать швыряла в неё книгу, а сама Бернадетт начинала рыдать. Похоже, девочка ничего не слышала о Святой Троице и о других христианских догматах; ко времени её видений она знала лишь «Отче наш», «Богородица Дево радуйся», «Славься» и «Символ веры» — всё то немногое, что выучила ещё в родном доме.

11 февраля 1858 года, в четверг, Бернадетт, её сестра Туанетта и их подружка Жанна Абади отправились в лес за дровами. День был холодный. Перейдя через мельничный поток Сави, две другие, Жанна и Туанетта, тут же устали и начали хныкать. Бернадетт, оставшаяся на другом берегу, дрожала от холода и отказывалась войти в речку, которая, кстати сказать, была очень мелкой. Оставив её, девочки убежали. Бернадетт, в конце концов, сняла чулки и перешла через поток, обнаружив, что вода в нём довольно тёплая. Затем, сев на камень, она снова надела чулки.

По самым ранним записям, сделанным с её слов (28 мая 1861 года), дальше произошло следующее: «Я прошла ещё немного дальше, чтобы посмотреть, не могла ли я где-нибудь перейти, не снимая туфелек и чулков. Выяснив, что не могла, вернулась обратно к гроту, чтобы снять их, тут услышала шум, повернулась к лугу и увидела, что деревья совсем не колышутся, продолжала снимать чулочки и снова слышала этот шум, подняла голову и поглядела на грот и увидела даму, одетую в белое, на ней были белое платье и синий пояс, и жёлтая роза на каждой ноге, цвета цепочки её чёток. Когда я увидела это, то стала тереть глаза, я подумала, что мне всё чудится, положила руку в карман, нашла мои чётки, я хотела перекреститься, но не смогла поднести руку ко лбу, она падала, тогда видение перекрестилось, затем моя рука задрожала, я снова попыталась перекреститься и сделала это, я произнесла по чёткам молитву, видение перебрало чётки, но губами не двигало, а когда я кончила свою молитву, видение внезапно исчезло…»

Это было первое из восемнадцати посещений Бернадетт Богородицей, произошедших до середины июля 1858 года. Когда слух о её видениях прошёл по деревне, местная детвора кидала в неё камни. Священник отец Пейрамаль предположил, что все видения были бесовским наваждением, и мать запретила Бернадетт выходить из дому. Придя к гроту во второй раз, девочка принесла пузырёк святой воды, которую Богородица повелела пролить на землю, предположительно на том самом месте, где позже забил святой ключ. Затем, услышав непонятные звуки падающих камней, другие дети в страхе бросились к домику мельника за помощью. Он и его жена принесли впавшую в транс Бернадетт домой.

Теперь об этом заговорил целый город. К счастью для Бернадетт, одна его именитая жительница, Антуанетта Пейре, решила, что видение, должно быть, дух её покойной подруги, Элизы Латапи, которая была при жизни президентом лурдского собрания ордена Детей Марии. Вместе с напарницей, мадемуазель Милле, она убедила мать Бернадетт отпустить девочку в грот ещё раз. Они принесли с собой свечи, как приказала Бернадетт Дева Мария, и оставили их в пещере. Хотя сами женщины ничего не видели и не слышали, но их весьма впечатлила горячность молитвы впавшей в прострацию Бернадетт. В деревню они вернулись, прославляя её, и с тех пор никто не чинил девочке препятствий.

При пятом посещении, 21 февраля 1858 года, Богородица научила Бернадетт молитве, которую та продолжала читать всю свою жизнь, но слов которой никому не открыла. Во время шестого посещения девочке было сказано: «Молись за грешников». Врач, доктор Дозу, осмотрел Бернадетт, в то время как она пребывала в трансе. Он отметил, что «её пульс был нормальным, дыхание незатрудненным, и ничто не указывало на нервное возбуждение». На этот раз Бернадетт сопровождало уже несколько сот человек. Некоторые пришли из деревень с равнины, чтобы поглядеть на крестьянскую девочку за молитвой. Началось паломничество, которого и требовала Богородица. Когда толпы начали расти, местные чиновники забеспокоились. Месье Дютур, имперский прокурор, заявил Бернадетт, что ей всё причудилось, и стал настаивать, чтобы она больше не ходила к гроту. Бернадетт отвечала со всей серьёзностью, что она ничего не придумывает и что дала слово Деве Марии вернуться. Дютур отступился.

Другого чиновника мэрии, месье Эстраде, хоть он и считался агностиком, настолько потрясла история девочки, что он стал её ближайшим другом и записывал слово в слово её рассказы. Однако глава полиции Джакоме решил действовать строже. Однажды, когда Бернадетт возвращалась домой с вечерни, её остановили и препроводили в его кабинет.

В полицейском участке она встретила и месье Эстраде. Он пришёл удостовериться, что никто не нарушает её законных прав. После обычных вопросов Джакоме попросил её описать, что происходило в гроте. Девочка, как часто это делала, сложив руки на коленях, спокойно повела рассказ. Полицейский пытался сбить её с толку и «поймать на слове», притворяясь, что слышит обратное тому, что она говорила. Потерпев неудачу, Джакоме предположил, что Бернадетт просто пытается привлечь внимание и заслужить уважение других детей. Это обвинение девочка отвергла так же спокойно, как и отвечала на вопросы. Глава полиции стал угрожать, что если она не отступится от всех своих глупостей, то ему придётся посадить её в тюрьму. Здесь месье Эстраде мягко посоветовал девочке дать слово не приходить больше в грот. И снова она отказалась.

К счастью, отец Бернадетт узнал о её задержании и явился в участок. Он твёрдо пообещал месье Джакоме, что больше никаких неприятностей не возникнет, и Бернадетт отпустили под его поручительство.

Однако девочка была намерена сдержать своё общение, данное Богородице. И хотя шла она окружным путём, её выследила полиция. Пока Бернадетт молилась на коленях, полицейские почтительно стояли рядом, но стоило ей закончить, как её тут же спросили, были ли у неё видения.

— Нет, в этот раз я ничего не видела, — отвечала она.

Она возвращалась домой, и жители деревни свистели ей вслед и потешались: мол, «Дева Мария» испугалась полиции и нашла себе место поспокойней. Полицейские подумали, что девочка усвоила этот урок. И Бернадетт действительно усвоила, что как ни велика вера, она не всегда вознаграждается святыми видениями. Через два дня она вернулась в грот и была удостоена откровения о «трёх дивных тайнах». Однако девочка поклялась хранить их и никогда так и не раскрыла.

При восьмом посещении Богородица трижды сказала ей о покаянии, а на следующий день велела: «Выпей воды из фонтана и вымойся в нём». Бернадетт была озадачена: у Массабейля никогда не было ни источника, ни фонтана. Тем не менее она последовала велению Богородицы и стала скрести землю. При виде этого наблюдатели засомневались, скептики начали откровенно смеяться, уверенные, что девочка потеряла остатки рассудка и что они просто-напросто следовали за деревенской дурочкой. Но вскоре из земли выступила вода. Бернадетт напилась из грязной лужи и вымыла в ней лицо. Даже те из собравшихся, кто доверял ей, отвернулись от неё, считая себя обманутыми. Но на следующий день на месте лужи забил родник, и вода заструилась по скалам.

При десятом посещении Богородица велела Бернадетт «поцеловать землю за всех грешников», что девочка немедленно выполнила. Многие из тех, кто собрался тогда, последовали её примеру. Следующие повеления Богородицы исполнить было сложнее. Во время одиннадцатого и двенадцатого посещения Бернадетт было сказано потребовать у местных священников выстроить у грота часовню и организовать паломничество. Но как могла она, бедная, немощная и безграмотная крестьянка, требовать от Церкви постройки часовни?

Тем не менее Бернадетт отправилась к аббату Пейрамалю, которого боялась больше, чем главы полиции, и сообщила ему о желании Богородицы. В этот момент священник читал требник в саду и совсем не был в восторге от того, что Бернадетт помешала его молитве. Он резко заявил девочке, что Церковь не строит часовен по требованиям «таинственных незнакомок». Он сказал, что Дама должна назвать себя, а если Дама этого не уразумеет, значит, она — самозванка или просто галлюцинация Бернадетт. Через три дня Бернадетт вернулась рассказать аббату о том, что Дама требует совершить крестный ход к источнику. На этот раз священник швырнул в неё своим требником.

Когда она пришла в грот 4 марта, там её ждали не только тысячи простых людей, но и солдаты, и конная полиция, посланные мэром и местным комендантом.

Когда появилась Бернадетт со свечкой, двадцать тысяч человек приглушённо зашептали: «Вот она! Вот она!»

Разочарование толпы было неизбежным. Люди приходили в надежде увидеть и услышать Богородицу, а вместо этого видели только маленькую крестьянку на коленях, окружённую странным сиянием. Они хотели какого-нибудь чуда, такого, например, как неожиданно расцветший розовый куст. Но «знамение», которого все ждали, ещё только должно было произойти. И оно произошло, когда Бернадетт осталась одна!

Шестнадцатое посещение состоялось в Благовещение. Месье Эстраде сидел со своей сестрой, когда возбуждённая Бернадетт ворвалась в его дом. Она только что была в гроте и упросила Даму раскрыть своё имя, но совершенно не поняла смысла её ответных слов, хотя и слышала их очень ясно. Она спросила на своём горном наречии (наполовину французском, наполовину испанском) у Эстраде: «Que soy era Immaculado Conception?» — «Что такое Непорочное Зачатие?»

Эстраде терпеливо объяснил девочке значение этих слов, но те, кому не требовались разъяснения, уже бросились к гроту. Барон Масс, префект департамента, был весьма раздосадован всей этой кутерьмой. Он не желал в своём департаменте никаких «чудес» и приказал, чтобы неспокойное дитя осмотрели три известных врача. Те сообщили, что Бернадетт физически и психически совершенно здорова. Толпа, несмотря на свою многочисленность, оставалась спокойной и вела себя организованно. Мэр и префект считали, что после Пасхи народ убавится.

Возможно, так бы и было, не случись чудо со свечой. Бернадетт всегда приносила в пещеру свечку, как ей велела Дама. И вот, во время семнадцатого посещения девочка села на колени и погрузилась в транс. Словно подчиняясь какому-то указанию, она вытянула правую руку и поместила её в самое пламя. Девочка продолжала молиться не менее четверти часа, а пламя сияло сквозь её руку.

Когда она вышла из транса, доктор Дозу осмотрел руку, но не нашёл никакого следа от ожога. Он немедленно взял другую свечку и поднёс её к руке Бернадетт. Она вскрикнула: «Вы меня обожгли!» — не понимая, зачем ей хотят причинить боль.

Мэр направил протест префекту: грот становится «местом несанкционированных публичных молебнов». В свою очередь, префект призвал епископа положить этому конец. Епископ, однако, считал, что нельзя принимать никаких мер: должно ждать, когда Господь откроет ему истину.

Тогда префект решил действовать самостоятельно. Он разобрал примитивный алтарь и соорудил вокруг грота баррикаду. Теперь, когда Бернадетт уже была удостоена обещанного числа видений и Прекрасная Дама раскрыла себя, девочке не было особой надобности возвращаться к пещере. Но после причастия на празднестве Богоматери Кармельской Горы она почувствовала знакомый призыв. В сопровождении тёти Бернадетт пришла к гроту и увидела перед ним группу из нескольких благочестивых женщин. Девочка встала на колени в траву перед баррикадой. Здесь её снова охватило знакомое состояние, и она удостоилась последнего посещения Богородицы.

Многочисленные исцеления уже происходили у родника, но одно из них было особенно примечательно. В сентябре 1858 года некая мадам Бруа посетила источник, чтобы набрать немного воды и отвезти в Париж. Когда её заметили у самой баррикады, то тут же арестовали. Выяснилось, что она — жена знаменитого адмирала Бруа и является управляющей дома императора Луи Наполеона III и его жены, императрицы Евгении. По поручению императрицы она приехала в Лурд, чтобы достать воды для больного инфанта, Луи.

Когда мадам Бруа вернулась в Париж, вода, вероятно, была использована для исцеления инфанта. Можно только предполагать, насколько успешным оказался курс такого лечения.

Во всяком случае, император прислал короткую и недвусмысленную телеграмму префекту Тарбе, где говорилось: «Доступ широкой публики к гроту на западе от Лурда должен быть немедленно обеспечен. Наполеон». Баррикаду, естественно, тут же ликвидировали.

По существу, видения крестьянской девочки и её настойчивость оказались сильнее сопротивления местных властей. С этого дня тысячи верующих, особенно старых и больных, устремились к гроту у Массабейля. Святая Бернадетт провела остаток жизни в монастыре, посвятив себя молитве. Однажды её спросили, почему ей больше не является Богородица, и Бернадетт ответила: «Я была её щёткой. Когда я выполнила то, что было нужно, Она, как хорошая домохозяйка, поставила меня за дверями. И я рада быть здесь».

Первым исцелился Луи Бурьетт, каменщик, лишившийся правого глаза во время несчастного случая в каменоломне. Бурьетт прожил полуслепым двадцать лет. Услышав о видениях в гроте, он решил, что должен смочить глаз этой водой. И хотя деревенские скептики говорили ему, что это просто грязная вода, он не послушал их. Не убеждённый деревенскими скептиками, каменщик подержал глаз в воде несколько минут, перекрестился, помолился Богородице, и, к его невыразимой радости, зрение к нему тут же вернулось!

Врач, прекрасно знакомый с его недугом, оставался в сомнении. «Ты слишком торопишься объявить чудо», — сказал он. И снова осмотрел глаз: старый жуткий шрам оставался на роговой оболочке, сетчатки по-прежнему не было, и тем не менее старик видел.

В тот же вечер, после работы Бурьетт и группа его друзей из каменоломни пришли к гроту и высекли здесь каменную чашу размером с купель, для крещения. По сей день вода из источника, первым делом, поступает именно к стенкам к этой купели.

Через несколько дней двухлетнего малыша семьи Бугугор, больного с самого рождения, разбил полный паралич. Врачи заявили матери, что надежд на его выздоровление нет. Но услышав об исцелении каменщика и презрев слова докторов, женщина схватила на руки умирающего младенца и побежала к источнику. Там она несколько раз погрузила малыша в холодную воду, моля Богородицу явить свою милость. И внезапно ребёнок зашевелился! Всю ночь он мирно спал, а на следующий день сел в колыбели и начал играть. Доктора тщательно изучили историю его болезни и явились осмотреть младенца. Ребёнок был признан совершенно здоровым.

Нет нужды говорить, что эта новость в мгновение ока распространилась по Лурду. На следующее утро, ещё до рассвета, у пещеры стояли тысячи страждущих в ожидании, когда явится Бернадетт говорить с Богородицей.

Один из самых близких к нам, по времени, случаев излечения ребёнка — история с Франциском Паскалем. Как всегда осторожничая, Церковь признала его исцеление, случившееся в 1938 году, только в 1952 году. Малышу Паскалю было всего четыре годика, когда его привезли в Лурд. Весь предыдущий год на него буквально сыпались разные жуткие хвори: менингит, паралич; постепенно он терял зрение. Никакие средства не помогали.

Диагноз, поставленный его врачом, доктором Дардом, подтвердили ещё шесть независимых специалистов. Доктор Дард писал: «Вернувшись через несколько дней из Лурда, мадам Паскаль привела малыша ко мне. Он ходил. Я удостоверяю исчезновение паралича и возвращение зрения. Он ходил совершенно нормально, если исключить некоторую неуверенность. С каждым днём ему становилось всё лучше. И это новое состояние наступило после купания в лурдской воде. Чисто по-медицински такой результат необъясним».

Исцеления продолжались. В июле 1947 года медицинский совет Лурда созвал пятнадцать врачей; четверо из них были профессора, которые подтвердили свои положительные заключения относительно исцелений, случившихся в предыдущем году. Всё ещё не убеждённый медицинский совет провёл ещё один консилиум, на этот раз силами других двадцати независимых докторов. Кстати, все они подписали документ, в котором говорилось: «Излечение Франциска Паскаля не имеет никаких научных объяснений. Его состояние не ухудшается вот уже десять лет. Мы располагаем свидетельствами, доказывающими наличие у него прежде серьёзной болезни и её резкого отступления, совершенно необъяснимого с человеческой точки зрения».

Чудесным образом исцелялись только слепые или парализованные дети. Иногда происходила регенерация костей и мгновенное заживление открытых ран; эти исцеления особенно поразительны, потому что связаны с созданием новых тканей. В других случаях, наоборот, происходило разрушение тканей, например раковых опухолей. Конечно, самых разных случаев исцеления гораздо больше, чем об этом сообщается в официальных источниках. В 1884 году специально для расследования случаев чудесных исцелений были созданы медицинский совет и группа научных экспертов. Так что более двух тысяч подобных случаев, имевших место в первые сто лет со дня открытия Бернадетт источника, были тщательно изучены и задокументированы. Из этих многих тысяч случаев исцелений чуть больше пятидесяти были признаны Церковью как чудесные.

В чём же тогда состоит чудо? Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны обратиться к различению Римской католической церковью вселенских и личных откровений. Вселенские откровения это те, что переданы в Библии и апостольской традиции, хранимой церковью. В эти чудесные откровения можно и должно верить всем католикам без исключения. Личные откровения, такие, например, какие были дарованы Бернадетт, совсем не обязательны для повсеместного принятия; Церковь говорит, что в них можно верить без всякой опасности для себя, но это не будет и особой заслугой.

Два старых, когда-то общих определения — чудеса состоят из вмешательства сверхъестественных сил и при временном прекращении действия естественных законов природы, и именно это и является гарантией их божественного происхождения, — теперь совершенно забыты. Чудеса ныне считаются чем-то обыденным, простым исключением из привычного нам естественного порядка вещей, чудесами они являются лишь для людей, а для Господа — вполне разумные действия.

Для установления факта чудесного исцеления медицинское исследование должно подтвердить, что болезнь была не функционального, а соматического характера; пациент должен быть признан врачами безнадёжно больным. Также чудесное выздоровление должно происходить быстрее, чем естественное, или же без применения каких-либо медицинских средств. При этом должно быть чёткое документальное подтверждение изменения состояния пациента.

В противоположность широко распространённому убеждению, чудеса происходят не только возле святого источника. Они могут случаться и в гроте, и в церкви, и в номере отеля, и в поезде по пути домой или даже в очень далёком от источника месте, причём не обязательно в тот момент, когда человек молится. Так произошло в случае с Катериной Лапейр.

Женщина умирала от рака языка, гортани и крови. При операции ей отрезали четверть языка, и от дальнейшего хирургического вмешательства она отказалась. Так как в Лурд сама поехать она не могла, то поклялась сочинять гимны Деве Марии и промывать каждый день рот водой из источника. На девятый день молитв опухоли исчезли, она стала совершенно здоровой. Маленький белый шрам на языке остался как память об операции.

Однако подобные поразительные случаи не должны отвлекать нас от истинного значения лурдского чуда. Богородица ничего не говорила Бернадетт об исцелениях. Сама святая, говоря о слепом, который прозрел, напомнила людям: «Гораздо важнее, чем излеченная физическая слепота, — исцеление слепоты духовной». Бернадетт во всех чудесных событиях видела себя лишь простым инструментом и говорила: «Если бы Блаженная Дева захотела выбрать кого-нибудь поучёней, чем я, Она бы сделала это; но Она подняла меня, как камешек из-под глыбы». Святая Бернадетт провела остаток жизни в монастыре в покаянии и молитве.

Её история стала широко известна благодаря роману Франца Верфеля «Песнь Бернадетт» и одноимённому фильму, получившему «Оскара».