Судьбы богов, как мы уже убедились, тесно связаны с судьбами цивилизаций, а также с природными условиями данного региона. Национальные особенности народов, расовая принадлежность в этом отношении не столь уж важны. В Двуречье, например, шумеры исчезли, вымерли, растворились среди других народов; на их место пришли носители другой культуры, представители другой языковой группы (преимущественно семиты, далекие предки арабов и евреев). Тем не менее шумерские боги, хотя и под другими именами, продолжали существовать.

В Индии, как отметили ученые еще в XIX веке, последовательно сменялись три типа религиозных систем: ведизм, брахманизм и буддизм, а также джайнизм. Однако до сих пор не вполне выяснены основы, на которых развивалась духовная культура Древней Индии. До середины XX века считалось, что развитая городская цивилизация сформировалась здесь сравнительно поздно, около трех тысячелетий назад. Но в результате археологических изысканий в долине реки Инд выяснилось, что города‑государства возникли там не менее чем на тысячелетие раньше, чем предполагалось.

Не выяснено, какой народ создал эту цивилизацию (ее именуют – в соответствии с современными названиями – культурой Мохенджо‑Даро и Хараппы). Речь действительно идет о развитой цивилизации городского типа, письменность которой не расшифрована. Установлены ее культурные связи с Шумером. Было даже высказано предположение, что легендарная страна Дильмун, с которой у шумерцев были связаны предания о прародине и земном рае, находилась именно в долине Инда. Хотя более вероятно, что островом Дильмун был нынешний Бахрейн, расположенный на полпути между устьем Инда и низовьями Двуречья. Безусловно, не исключено, что некоторые достижения цивилизации Мохенджо‑Даро переняли шумеры, но это вряд ли относится к духовной культуре. В любом случае должен был происходить синтез культур.

Тщательная планировка и хорошая организация городского хозяйства свидетельствуют о существовании в Мохенджо‑Даро и Хараппе централизованной сильной власти. Теоретически этому должны бы соответствовать и религиозные представления: иерархия богов во главе с «царем небесным». Следы подобных верований не обнаружены. Находки статуэток женщин позволяют предположить существование культа богини‑матери, связанной с земледелием. Изображения на печатях крупных животных, а также «зверолю‑дей» можно трактовать как проявления соответствующих культов, отражающих традиции охотников и скотоводов.

Особенно интересны изображения на печатях трехликого божества, в котором исследователи усматривают сходство с Шивой Пашупати, покровителем скота. В некоторых случаях над головами этого божества прорисованы цветы, что может говорить о власти над природой, всеми живыми тварями. Возможно, тогда же возникла и идея о триединстве бога. Какой в это вкладывался смысл, остается только гадать. Не исключено, что Шива – один из древнейших индийских богов, образ которого со временем претерпевал существенные изменения.

Ведический период развития религиозных представлений в Индии принято начинать с середины II тысячелетия до н. э., когда со стороны Иранского нагорья сюда вторглись полукочевые воинственные арийские племена. По‑видимому, смена цивилизаций происходила постепенно и без ожесточенных войн. В долине Инда к тому времени катастрофически истощились почвы и эродировали земли, примерно так же, как это происходило в Двуречье (в Египте, как мы знаем, регулярные наводнения Нила способствовали естественной мелиорации земель, стабильности земледелия и местной цивилизации).

Не случайно в Индии сохранилось предание о всемирном потопе, который уничтожил весь первоначальный род людской. Уцелел один лишь Ману, которому при ритуальном омовении в руки попала небольшая рыбка. Она попросила позаботиться о ней, а затем выпустить в море. Он кормил ее до тех пор, пока она не стала большой рыбой, а затем отнес ее в море. В награду она сообщила ему о грядущем потопе, от которого он спасся на корабле. Желая иметь потомство, он совершил жертвоприношение, бросив в воду топленое масло, кислое молоко, сметану и творог. Через год из всего этого возникла женщина.

Легенды о великих и тем более всемирных потопах складывались там, где происходили катастрофические наводнения. Долина Инда в этом отношении не исключение. Вырубка лесов в этом регионе, осушение болот, распашка полей, перевыпас скота привели, как это бывает, к резкому увеличению поверхностного стока за счет ослабления подземного. Изменился режим реки: сильнейшие паводки сменялись засухами, падением уровня грунтовых вод. Деградация почв приняла необратимый характер.

Упадок древнейшей цивилизации долины Инда предоставил возможность полукочевым скотоводам ариям поселиться на заброшенных территориях. Пришли в запустение крупные города этого региона, зато возникло много больших и малых поселений новых племен. Если этот процесс происходил постепенно, без кровопролитных сражений и уничтожения местной культуры, то пришельцы могли перенять у местного населения немало полезных сведений, знаний, представлений о мире и богах.

Принято считать, что в далеком прошлом в Индии существовал политеизм (многобожие). Действительно, в гимнах «Ригведы» – наиболее древних из дошедших до нас сборников религиозных текстов – упомянуто три‑четыре десятка богов, а в одном месте говорится, что всего их 3399. По‑видимому, у каждого рода были свои божества, возможно, обожествленные предки. Но там же, в Ригведе, есть гимн о единстве всего сущего:



Един Огонь, многоразлично возжигаемый,

Едино Солнце, всепроникающее,

Едина Заря, все освещающая,

И едино то, что стало всем [этим]



Значит ли это, что в Индии существовало представление о Едином (или Триедином) Боге? Вряд ли, если иметь в виду общественное сознание. Тем более что Веды (от слова, означающего «знание», «ведение») – памятник духовной культуры Древней Индии – состоит из огромного числа больших и малых сочинений, имеющих разный возраст и принадлежащих различным авторам. Они были созданы три‑четыре тысячелетия назад и включили в себя, по всей видимости, устные предания еще более ранней поры, включая времена Мохенджо‑Даро и Хараппы. Но установить их единую хронологию вряд ли возможно.

Дело осложняется тем, что в Индии религиозные представления особенно тесно переплетались с философскими или даже «преднаучными». Даже само название – Веды – говорит о преобладании знаний, идей над художественными образами или религиозными представлениями (которые, безусловно, тоже относились к знаниям). Вот и приведенный выше гимн о Едином выглядит преимущественно философским.

«В целом религия ведического периода, – писал С.А. Токарев, – отличается сравнительной простотой и несложностью. Центральный момент этой религии – принесение жертвы. Образы богов довольно многочисленны, и большинство их – олицетворения явлений природы… Вначале многие из них были, вероятно, племенными богами. Полное преобладание мужских божеств и почти отсутствие женских отражают, видимо, господство патриархального строя общества.

В Ведах не упоминаются ни святилища, ни храмы. Жертвы приносятся или в доме, или на открытом воздухе, на особом жертвеннике. Не было, очевидно, и изображений богов. Эта сравнительно простая религия отражала переходный, родо‑племенной общественный строй».

Странно звучит в приведенной характеристике религии ведического периода утверждение о ее простоте. Такое мнение логичней всего оправдать приверженностью этого и многих других специалистов к идее прогресса, последовательного усложнения и перехода на более высокую интеллектуальную ступень всех культур, цивилизаций. Но допустимо ли считать простой религию, признающую множество богов, не выстроенных в четкие структуры? Их образы, как подчеркивает и сам Токарев, «нередко сливаются и легко переходят один в другой». Например, в гимне Сурье, олицетворяющему Солнце, подобные переходы создают чрезвычайно сложную картину:



Взошел светлый лик богов, глаз Митры, Варуны [и] Агни;

Заполнил небо и землю [и] воздушное пространство

Сурья, душа движущегося и неподвижного.

Сурья идет следом за сияющей богиней Ушас,

Как жених за невестой…



Здесь Солнце называется и светлым ликом богов, и глазом не только Митры, но Варуны (бога неба) и Агни (бога огня). Как это понять? Сурья, бог Солнца, следует за богиней утренней зари Ушас, но в то же время он заполняет все пространство (в виде солнечных лучей? света?) и к тому же является душой всего живого и неживого (движущегося и недвижного), что позволяет сопоставлять его с солнечной энергией, благодаря которой осуществляются процессы жизнедеятельности в организмах и во всей биосфере, области жизни.

Спору нет, в гимне представлена поэтическая картина, не претендующая на логическую завершенность и непротиворечивость. Но разве поэзия проще прозы? Вообще мифология чрезвычайно сложна, и только комментаторы имеют способность упорядочить эти подчас противоречивые сказания. Но это касается лишь самого поверхностного смыслового пласта мифов. Среди них некоторые произведения настолько многоплановы и глубоки, содержат такие непростые мысли о жизни людей и природы, что заставляют всерьез задуматься тех, кто знаком с современными научными представлениями о мироздании и месте в нем человека.

Обратим внимание на космогонический гимн Ригведы, он обладает такими достоинствами, которых лишены новейшие космогонические теории:

Тогда не было ни сущего, ни не‑сущего;

Не было ни воздушного пространства, ни неба над ним.

Что в движении было? Где? Под чьим покровом?

Чем были воды, непроницаемые, глубокие?…

Тогда не было ни смерти, ни бессмертия, не было

Различия между ночью и днем.

Без дуновения само собой дышало Единое,

И ничего, кроме него, не было…

Кто поистине знает, кто теперь бы поведал,

Откуда возникло это мирозданье?

Боги [появились] после сотворения его

[Но] кто же знает, из чего оно возникло?

Из чего возникло это мирозданье, создал ли

[Кто его] или нет?

Кто видел это на высшем небе, Тот поистине знает. [А] если не знает? Очень характерная черта целого ряда текстов Вед: в них много вопросов и сравнительно мало ответов. Авторы предпочитают задумываться и сомневаться, а не утверждать какую‑либо точку зрения. Как понимать бытие несущего? Возможно, это – хаос или полная неопределенность. Однако было Единое – вне времени и пространства.

Еще одна мысль: нельзя говорить ничего определенного о том, что не оставило никаких следов, чему не было свидетелей не только среди людей, но и среди богов, то есть некоего разумного начала. Иначе говоря, без субъекта нет объекта, он превращается в нечто неопределенное, умозрительное.

Вновь мы сталкиваемся с понятием «неопределенность» – не просто как с существованием нескольких вариантов, из которых трудно выбрать наиболее достоверный. В данном случае Неведомое предстает как абсолют, как принципиально непознаваемое.

Кто может знать о начале начал? Наивысшее существо, Вселенский Разум… Ну а если и он того не знает?!

Перед нами нетривиальное отношение к возможностям богов вообще и наивысшего из них в частности. Для них предполагаются ограничения всемогущества и всезнания. В дальнейшем у многих народов возникли представления о Боге как воплощении абсолютных качеств, включая судьбу мироздания в прошлом и будущем.

Но в таком случае люди, которые верят в такие или любые другие вполне определенные свойства и возможности Бога (богов), тем самым исходят из неявной посылки о своем полном понимании Его. Откуда они это знают? Как чрезвычайно ограниченный разум человеческий может утверждать что‑либо определенное о том, что несравненно превосходит его мыслительные способности?

Вот на какие вопросы и проблемы наводит космогонический гимн Древней Индии. А теперь сравните это с той космологической гипотезой, которая стала популярной в астрофизике и физике настолько, что удостоилась «звания» научной теории: якобы Вселенная возникла в результате Большого взрыва сверхплотного сгустка первоматерии. Как бы ни относиться к доказательствам подобной идеи (а они сугубо формальные и далеки от природных реалий), поражает сам факт уверенности ученых, что им известно, откуда возникло это мироздание, из чего оно возникло и каким образом. Или вправду ученые постигли то, что даже Высшему Разуму неведомо?!

Огромное разнообразие идей, образов, концепций, собранное в Ведах, постепенно упорядочивалось соответственно изменениям в структуре общества. Складывалось единое государство с кастовым строем. Резко выделились четыре касты (варны): брахманы (жрецы, знатоки и толкователи Вед), кшатрии (воины, правители), вайшьи (земледельцы, скотоводы, ремесленники, торговцы), шудры – слуги и рабы, представители покоренных арийцами местных племен. Определилась и иерархия богов, среди которых возвысился Брахма. Ведущее положение заняли также Вишну с богиней Лак‑шми и Шива с богиней Парвати (Дургой, Кали). Ведические божества отошли на второй план.

В этот период, около трех тысячелетий назад, возникли религиозно‑философские школы нескольких направлений, о чем свидетельствует название сборника текстов – «Упанишады», что означает «сидеть возле», у ног учителя. Как справедливо отметил советский индолог Г.М. Бонгард‑Левин: «Если авторы ригведийских гимнов были прежде всего певцами и поэтами, то авторы Упанишад – это уже философы и мудрецы. В центре их внимания находятся вопросы о человеке, его сущности, истинных ценностях и целях его бытия, вопросы, глубоко волновавшие мыслителей и античной Греции, и Древнего Китая».

Принято выделять шесть систем брахманизма (индуизма): Веданту, Мимансу, Санкхью, Ньяю, Вайшешику, Йогу. Первые две – мистические, сугубо идеалистические, признающие главенство в мире духовного начала, единства и слияния частных душ – Атмана – со всеобщей мировой душой – Брахманом. Система Санкхью признает самостоятельность материи, ее разделения на множество самостоятельных тел, при резком противопоставлении ее и вселенского духа (пуруши).

В системе Ньяя разработаны проблемы теории познания и логики, что определило возможность научного подхода к изучению природы, основанного на фактах и доказательствах. Вайшешика интересна прежде всего тем, что в этой системе разработана одна из первых атомистических гипотез. Еще более материалистичной была система Локаята, утверждавшая приоритет чувственно воспринимаемого мира, а целью человека – достижение счастья, наслаждение. Отрицая бытие богов, она явилась одной из оригинальных форм религии – атеизма (это тоже разновидность веры: в то, что бога или богов нет). Наконец, Йога – аскетическое учение, призванное установить господство духа над телом в целях самоусовершенствования.

Не следует, однако, забывать, что идеи древних мыслителей мы проецируем на современность, осмысливаем со своих позиций, «переводя» их на существующий научный и философский язык. Почти наверняка в те далекие времена люди понимали эти идеи не совсем так, как мы. Но замечательно уже то, что можно найти отзвуки их мыслей в нынешних научно‑философских взглядах.

Значительное место в Упанишадах занимает концепция вечного круговорота материальной и духовной субстанции, проблем смысла смерти и оправдания добра. Высказано предположение о воплощении бессмертной души в разные природные тела, организмы в зависимости от прижизненных деяний и образа мысли: «Тот снова рождается здесь червем, или насекомым, или рыбой, или птицей, или львом, или вепрем, или змеей, или тигром, или человеком, или в каком‑либо ином состоянии, согласно [своим] деяниям, согласно [своим] знаниям. В каждом человеке воплощена карма его прежних существований, но он способен изменить ее – к лучшему или худшему – своими деяниями, мыслями, устремлениями.

Обособление касты жрецов, браминов, йогов способствовало развитию религиозной философии. В результате боги стали превращаться в символы, абстракции, философские понятия, утрачивая связь с бытовыми реалиями, историческими персонажами. Для подавляющего большинства населения такие замысловатые идеи были чужды. Сохранялись и передавались из поколения в поколение предания о богах, подобных людям или животным, об их приключениях, борьбе с демонами, а также о легендарных царях и героях. Таковы эпические поэмы «Рамаяна» и «Махабхарата». Они призваны не только развлекать слушателей причудливыми сюжетными ходами, но и поучать мудрыми наставлениями.

Какие из богов Индии самые великие? Это определить нелегко, потому что в разные времена и в различных религиозных системах они менялись местами, кто‑то отходил на дальний план, а кто‑то выдвигался на первый. Показателен пример бога Дьяуса («ясный день»), олицетворяющего образ неба, тогда как его жена Притхиви – обожествленная земля Некогда они были соединены, но затем разъединились благодаря усилиям Индры, Варуны и некоторых других богов. Так объяснялась структура мироздания, напоминающая картину мира в египетской мифологии, но с переменой мест первобогов: отец‑небо вверху, мать‑земля внизу. Порой Дьяус сопоставлялся с быком или жеребцом (зооморфные образы, характерные для скотоводов‑ариев), а животворный дождь – с его изливающимся семенем.

Дьяус относится к числу древнейших индоевропейских (арийских) богов. В Греции он назывался Зевсом, в латинском языке стал именем нарицательным – деус, бог. А в Индии он отошел в тень, уступив место другим великим богам.