ГАМАЛЬ АБДЕЛЬ НАСЕР

Гамаль Абдель Насер родился в 1918 г. Его дед был простым феллахом (крестьянином) из де­ревни Бени Мур в Верхнем Египте, а отец — мелким почтовым чиновником. Родители будущего президента жили скромно, как и многие другие египтяне среднего достатка. Детство Насера прошло в Александрии, а закончил он среднюю школу в столице страны Каире.

Это событие произошло в 1936 г. Именно тогда Египет, находившийся в зависимости от Англии, впервые получил возможность иметь довольно мно­гочисленную армию. Чтобы подготовить для неё офицеров, королевское правительство открыло две­ри военного училища в Каире для простонародья. Насер подал прошение о зачислении на первый курс. Но ему не повезло — он не выдержал кон­курсных экзаменов. После такой неудачи Насер по­ступил на юридический факультет Каирского уни­верситета. Однако желание стать офицером его не покинуло. В 1937 г. Насер предпринял ещё одну попытку попасть в академию, на этот раз удачную.

В конце 1938 г. вместе с тремя своими сокурсни­ками он начал службу в Маккабадском гарнизоне, рядом с суданской границей. Казалось, выбор в пользу карьеры профессионального военного был сделан раз и навсегда, но политическая борьба тоже привлекала юношей. Зависимость, несамостоятель­ность Египта (как и подчинённое положение араб­ской нации в тогдашнем мире вообще) оскорбляли их чувства. Только прибыв в Маккабад, выпускни­ки военного училища дали друг другу на горе Джебель-шериф клятву. Целью их жизни, считали они, отныне должна стать борьба за уход английских войск из Египта и реорганизацию армии, которая должна уметь защитить интересы арабов от кого угодно. Уже тогда, в дальнем гарнизоне, в конце 30-х — начале 40-х гг. стали складываться контуры организации молодых офицеров, через десяток лет захватившей власть в стране.

Политические взгляды молодого Насера (как, впрочем, и его друзей) в те времена были путаны и противоречивы. С одной стороны, его привлекали идеи западной демократии, с другой — монолитность и дисциплина народов, управляемых железной рукой диктату­ры. С одной стороны, ему импонировали взгляды арабских националистов на «особый путь арабов», с другой — хотелось опереться на поддержку меж­дународной организации «Братья-мусульмане», ко­торая выступала за возвращение египтян к тради­циям раннего ислама времён пророка Мухаммеда. Пожалуй, лишь неприязнь к англичанам, распо­ложившимся в Египте как хозяева, была у Насера неизменна. Один из его ближайших товарищей, Анвар ас-Садат, во время Второй мировой войны даже пошёл на сотрудничество с немецкой агентурой. Стараясь навредить Британии, он обещал переда­вать в штаб фельдмаршала Роммеля данные о рас­положении английских войск в Египте, но был арестован. Насер не делал таких необдуманных ша­гов. Его служба шла ровно и спокойно. Он подни­мался по лестнице чинов пехотного офицера, окон­чил школу военных инструкторов, административ­ную школу, штабной колледж, затем преподавал в этом заведении тактику. Но при этом собирал во­круг себя военных — выходцев, как и он, из семей крестьян со средним достатком, чиновников и ин­теллигентов, налаживал связи между ними, ско­лачивая организацию для будущих действий.

На фронтах арабо-израильских сражений, быст­ро выявивших превосходство израильтян, Насер и другие египетские офицеры убедились в неспособ­ности короля Фарука обеспечить защиту арабов, пришли к выводу, что король находится под влия­нием Запада. В организацию «Свободные офицеры» вошли капитаны, майоры, в небольшом количестве

— более высокие чины. Их возраст был, как пра­вило, около тридцати или слегка за тридцать лет. Они готовились к решительным мерам для того, чтобы завоевать египтянам достойное место в род­ной стране и арабской нации — в мире.

Переворот 23 июля 1952 г. прошёл очень удачно, переход власти в руки офицерства осуществился бескровно. Но какой-либо программы действий у Совета революционного командования не было. На­серу представлялось, что всё египетское общество

— единая семья, в которой есть «хорошие и пло­хие» люди. Поэтому задача любого государствен­ного деятеля Египта должна состоять в том, чтобы наладить в стране добрые отношения, помочь хо­рошим и наказать плохих. Египетская революция, по его убеждению, призвана стать общеарабской. В Египте не должно существовать никаких политиче­ских партий, ибо именно это давало иностранцам возможность пагубно влиять на жизнь страны, иметь там своих агентов и с их помощью разрушать всё то полезное, что создавалось патриотами.

Примечательно поэтому, что Насер и его бли­жайшее окружение, придя к власти, первым делом запретили деятельность партий — даже «Братьев-мусульман», претендовавших на роль идейных ру­ководителей антииностранной революции. На пер­вый план выдвигался арабизм. Провозглашалось, что арабов объединяет не только общность языка и

религии, но и общность истории и судьбы. «Нах-нуль араб!» («Мы — арабы!») — этот лозунг пропа­гандировался новым руководством.

Но как добиться создания справедливого, бога­того и независимого арабского общества, пока ещё было неясно. В 1952 г. Насер прежде всего хотел укрепить своё положение политического лидера страны, а затем по-настоящему подумать о буду­щем. В первые два года после установления власти офицеров-националистов официальным лидером Египта являлся генерал Мухаммед Нагиб, подпол­ковник Насер стал заместителем премьера, а с мая 1953 г. — одновременно министром внутренних дел. Закон об аграрной реформе, обнародованный в сентябре 1952 г., стал первым шагом новой власти, затем было принято решение об упразднении мо­нархии. Однако когда Совет революционного ко­мандования принял решение о ликвидации парла­мента, считая, что «болтовня политиканов» замед­лит преобразования в стране, дело дошло до откры­того столкновения между Нагибом и Насером. Ге­нерал, выступавший за сохранение парламента и за свободную деятельность политических партий, был отправлен под домашний арест, а 36-летний под­полковник стал президентом страны. Он уже был очень популярен среди получивших долгожданную землю феллахов.

В октябре 1954 г. был подписан договор о выводе английских войск из Египта, а в июне 1956 г. пос­ледний британский солдат покинул зону Суэцкого канала. Эта крайне важная во всех отношениях зо­на была настоящим золотым дном для англичан, контролировавших её. Компания канала была нас­тоящим «государством в государстве», не подчиня­лась местным законам, хотя и считалась египет­ским предприятием. Наоборот, компания диктова­ла законы Египту. До 1952 г. правительство, как правило, не утверждалось двором до тех пор, пока своё слово не говорил президент компании. Она да­вала громадную прибыль — в 1955 г. акционеры получили 33 млн. фунтов стерлингов, причём на до­лю Египта приходилось всего 5 млн. В годы после Второй мировой войны по каналу проходила 1/6 морских перевозок мира, 1/4 объёма английской внешней торговли, 8% торговли Франции, большая часть нефтеперевозок США.

Когда в июле 1956 г. недовольные растущим на­ционализмом Египта американские лидеры заяви­ли, что лишают Египет обещанных кредитов на строительство Асуанской плотины, Насер провоз­гласил переход компании Суэцкого канала в руки государства. Такой шаг, произведший настоящий шок на Западе, был характерен для гордого и чув­ствительного президента. Далеко не всегда в своих действиях он руководствовался трезвым расчётом, делая часто ставку на мгновенные, продиктованные гневом или обидой решения. Иногда они ставили Египет перед серьёзными испытаниями.

В октябре 1956 г. Израиль напал на Египет, а вскоре его по сути дела поддержали Англия и Фран­ция. «Суэцкий кризис», как его стали называть, был разрешён только после вмешательства СССР и США, понимавших всю опасность военных дейст­вий в этом регионе. Но всё же Насер довёл дело до конца. Более того, правительство объявило о при­нудительной «египтизации» анг­лийских и французских банков, страховых компаний, торговых и промышленных фирм и т. д. Это уже был настоящий вызов Западу со стороны арабского национализ­ма. Насер считал, что такие шаги принесут новой власти популяр­ность в народе. В глазах египтян он и его соратники стали нацио­нальными героями, людьми, спо­собными постоять за достоинство родной страны.

Одновременно разрыв Насера с западными странами означал сближение с Советским Союзом. Москва была очень заинтересова­на в том, чтобы многомиллион­ный Египет стал её союзником и опорой на Ближнем Востоке. Ког­да после «египтизации» Запад объявил Египту экономическую блокаду, СССР поставил арабам остро необходимые им нефть и зерно. Не менее важным для Насе­ра показателем дружбы между Каиром и Москвой стали поставки советского оружия для египетской армии. С конца 50-х гг. Советский Союз стал оказы­вать Египту серьёзную экономическую помощь, предоставлял выгодные займы, построил огромную Асуанскую плотину. Однако Насер никогда не отка­зывался от мысли, что, являясь великой державой, СССР преследует на берегах Средиземного моря, в долине Нила особые цели, которые не всегда со­ответствуют интересам Египта. Кроме того, комму­нистические идеи, основанные на борьбе классов, никогда не нравились президенту. Время от вре­мени он разворачивал целые кампании по пресле­дованию египетских коммунистов, сажал их в тюрьмы. Правда, он заявил о «социалистической ориентации» своей страны, обещал народу постро­ить «египетский социализм» и даже подчёркивал, что подписался бы под 18 из 20 условно сформули­рованных пунктов марксизма, но по сути дела пре­зидента интересовали в социализме такие вещи, как быстрый рост промышленности и контроль го­сударства над экономикой.

Советский Союз в свою очередь пугали непосле­довательные и часто плохо продуманные шаги На­сера во внешней политике. Он, например, решил в 1958 г. объединить Египет и Сирию в единое го­сударство, видя его основой будущего всеарабского единства, а себя — всеарабским лидером. Из этой затеи ничего не получилось, новообразованное го­сударство вскоре распалось. Не стеснялся Насер и поддерживать антиправительственные силы в со­седних странах, если считал, что, придя к власти, они будут способны занять пронасеровские позиции. Короче говоря, Египет при Насере проводил не всегда понятную, часто непредсказуемую внеш­нюю политику. Поэтому и отношения с СССР были далеко не безоблачными, знали времена серьёзных размолвок, хотя наличие общих противников — Израиля и США — сделало союз Каира и Москвы достаточно прочным. Чтобы подчеркнуть проч­ность дружбы СССР и Египта, советское руковод­ство даже присвоило Насеру звание Героя Совет­ского Союза.

Кроме того, если бы не помощь кредитами, тех­никой и специалистами со стороны СССР, Египту вряд ли удалось бы модернизировать общество, про­двинуть его вперёд по пути промышленного раз­вития. Насер решил ликвидировать отсталость страны не по рецептам Запада, а с использованием успешного, как он считал, опыта СССР. В 1958 г. началась разработка пятилетнего плана развития хозяйства, в 1966 г. — плана семилетки. Никогда в Египте не строили столько предприятий, школ, больниц, как в эти годы. Огромное большинство новых заводов и фабрик принадлежало государст­ву, и расходы на них ложились тяжёлым грузом на бюджет. Часто на государственных предприятиях «работало» огромное число рабочих, не делавших ничего полезного, — так пытались бороться с без­работицей. Правительство пыталось контролиро­вать не только предпринимателей-частников, но и торговцев. Насер поощрял развитие кооперативов в сельском хозяйстве. Однако и здесь был велик соблазн добиться быстрого успеха приказом, «за






шиворот привести народ» к счастью. Характерным примером является про­ект создания «новых деревень» на об­воднённых, отвоёванных у пустыни землях, отно­сящийся ещё к 50-м гг.

Эти территории были объединены в новую про­винцию ат-Тахрир («Освобождение»), Вся земля была поделена на равные участки и продана на вы­годных условиях крестьянам из самой перенаселён­ной провинции Мануфия (их было около 30 тыс. человек). С самого начала они были намеренно от­резаны от родных мест, чтобы не занести в «новые деревни» традиционные болезни. Жильё там, пост­роенное за счёт государства, было городского типа и ничем не напоминало грязные хижины в старых поселениях, неплохо было налажено медицинское обслуживание, хорошо поставлено просвещение. Феллахи этих деревень жили по специально ут­верждённому властями распорядку, выходили на работу в определённое время. Но провинция ат-Тахрир стала буквально «золотой», потому что ежегод­но требовала расходов в 17—18 млн. египетских фунтов. Никакая, даже самая высокая производи­тельность труда феллахов, никакие урожаи арбу­зов, дынь, апельсинов на землях, отвоёванных у пустыни, не могли покрыть эти расходы. В довер­шение всего местные власти оказались взяточника­ми и казнокрадами. Проект новых деревень по об­разцу ат-Тахрира пришлось отложить до лучших времён.

Этот эпизод в общем отражает положение еги­петского хозяйства во время президентства Насера. Огромная роль государства во всех его отраслях, огромные расходы, огромные стройки. При Насере Египет действительно сильно продвинулся по пути превращения в индустриальное государство, но очень часто модернизация становилась целью, «ко­торая оправдывала всё», что делалось властью на пути к ней.

Своеобразной была политическая система Егип­та 60-х гг. — времён «социалистической ориента­ции». Режим не собирался развивать демократию, считая её идеи чуждыми и вредными для населе­ния. Противники Насера и «египетского социализ­ма» подвергались преследованиям. Роль главной опоры президента играла партия «Арабский соци­алистический союз», развернувшая свою деятель­ность к началу 1964 г. Чтобы египтянин мог на­деяться на получение какой-либо должности или занятие какого-либо поста, ему нужно было стать членом АСС. Через три года в рядах союза насчи­тывалось, по различным оценкам, от 5 до 7 млн. человек, т. е. значительная часть взрослого насе­ления страны. Но в недрах АСС Насер создал ещё одну секретную организацию, которая называлась «Авангард социалистов». Её члены имели специ­альную связь, склады оружия и были готовы в любой момент подавить выступления противников ре­жима. Основным при приёме в ряды тайной органи­зации считался принцип личной преданности пре­зиденту, т. к. Насер был убеждён, что только отоб­ранные таким образом люди смогут защитить су­ществующий строй.

Многолетняя напряжённость в арабо-израиль­ских отношениях закончилась тем, что 5 июня 1967 г. израильские войска напали на Египет. Страна знала о приближающейся войне, но была не готова к ней. В ходе знаменитой «шестидневной войны» египетская армия была разбита наголову, богатый нефтью Синайский полуостров оккупиро­ван врагом, Суэцкий канал закрыт. Модернизация Насера не выдержала испытания. 9 июня вечером президент выступил по каирскому телевидению. Заявив, что он, а не кто-то другой, отвечает за всё случившееся, Насер подал в отставку. Однако на улицы египетских городов вышли сотни тысяч лю­дей, требовавших его возвращения. Через день На­сер снова приступил к руководству страной и под­писал соглашение о прекращении огня. Отныне и до конца дней его главной заботой стали политиче­ская борьба против Израиля и заботы об обороне. Насер, очень остро переживший синайскую траге­дию, понимал, что новая война с Тель-Авивом не принесёт арабам желанной победы, и сделал ставку на урегулирование. В его адрес раздались открытые обвинения и даже оскорбления, но Насер не давал воли своим чувствам. Многократно усилившаяся советская военная помощь и деньги бывшего врага, короля Саудовской Аравии Фейсала, делали своё дело — египетская армия превращалась в значи­тельную силу. Война 1973 г. между Египтом и Си­рией, с одной стороны, и Израилем — с другой, подчеркнув это превращение, закончилась «вни­чью», но к этому времени Насера уже не было в живых. Он скоропостижно скончался 28 сентября 1970 г. в возрасте 52 лет.

Многие люди, встречавшиеся с Насером, подчёр­кивают, что его единственным увлечением была по­литика. К власти он стремился не для того, чтобы стать богатым человеком. Он жил вместе с семьёй в том небольшом доме в Каире, который принадле­жал ему ещё до июля 1952 г., на президентское, умеренное, в общем-то жалованье. У него не было текущих счетов в иностранных банках, как у его «коллег» из других стран Африки. Он вёл очень скромный, даже аскетический образ жизни. Уже незадолго до смерти он всё ещё работал по 18 часов в сутки. Возвышение арабской нации, включение её в число передовых и культурных народов мира было главной целью его жизни. Говорят, что в по­следние годы Насер несколько раз повторял, что «лишь история рассудит, насколько он смог при­близить арабов к их великому дню».