ДЕЯТЕЛИ ФРАНЦУЗСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ МИРАБО

Наука » История » Всемирная история
ДЕЯТЕЛИ ФРАНЦУЗСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ МИРАБО

(9 марта 1749 г. — 2 апреля 1791 г.)


ДЕЯТЕЛИ ФРАНЦУЗСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ МИРАБО


Имя графа Оноре Габриэля Рикетти де Мирабо получило достаточно широкую известность задолго до начала Французской революции. Репутация молодого аристократа носила скандаль­ный характер. Он прославился своими головокру­жительными любовными похождениями, бегства­ми от кредиторов, разгульным образом жизни. В светских кругах его прозвали «донжуан столетия».

Жизнь французского дворянства XVIII в. была, конечно, очень далека от идеалов смирения и отка­за от радостей жизни. Но мало кто так дерзко бросал вызов общепринятому лицемерию и ханжеским нормам, как граф де Мирабо. И это не осталось без­наказанным.

В те времена любой француз, ари­стократ или простолюдин, мог быть бе­зо всякого суда брошен в тюрьму на долгие годы. Достаточно было одного указа короля, даже не гласного, а тай­ного.

Секретные указы короля вновь и вновь преследовали Мирабо. Несколь­ко лет заключения, ссылки, аресты привили ему глубокую ненависть к ти­рании и беззаконию.

В 1774 г. 25-летний Мирабо напи­сал «Опыт о деспотизме». В этом серь­ёзном политическом труде он призывал сограждан смело бороться против произвола. Два года спустя Мирабо без подписи издал этот труд в Лондоне (во Франции издание такого рода в то время было не­возможно).

В водоворот событий Французской революции граф де Мирабо вступил уже зрелым, сформиро­вавшимся человеком. Ему было 40 лет.

Объявленные королём в 1788 г. выборы в Ге­неральные штаты происходили от трёх сословий — дворянства, духовенства и так называемого «тре­тьего сословия». Вначале Мирабо попробовал вы­ставить свою кандидатуру от дворянства Прованса, к которому он принадлежал. Встречен он был очень холодно. Тогда он решил избираться от третьего со­словия. Для того чтобы войти в ряды этого сосло­вия, ему пришлось даже открыть торговую лавку. В своих речах Мирабо требовал решительных ре­форм, принятия конституции. Своими выступлени­ями кандидат в депутаты Мирабо завоёвывал всё большую популярность в Провансе. В этом ему по­могал удивительный дар красноречия и могучий голос. Особенно людей поражало то, что этот страстный обличи­тель пороков дворянства принадлежит к одной из самых знатных фамилий Прованса. В Марселе толпа забрасыва­ла его цветами, восклицая: «Слава Ми­рабо — отцу отечества!» Люди выпря­гали лошадей из его экипажа и сами везли его по улицам. После избрания почётный эскорт с факелами провожал его до самой границы Прованса.

И вот Мирабо в Версале. Он — де­путат Генеральных штатов Франции. Но здесь он почти не известен, затерян в толпе из 600 избранников третьего сословия. Через две недели после на­чала работы Генеральных штатов депу­тат Максимильен Робеспьер, тоже ещё никому не известный и тоже будущий вождь революции, в письме отозвался о Мирабо так: «Граф Мирабо не имеет никакого влияния, потому что его нравст­венный облик не внушает к нему доверия».

Перелом в отношении к Мирабо произошёл 23 июня 1789 г. Вот уже полтора ме­сяца заседали Генеральные штаты. Всё это время продолжались мучительные разногласия между сословиями (см. ст. «Француз­ская революция»).

23 июня в конфликт решил вмешаться король. Он потребовал от депутатов разойтись по трем пала­там. Депутаты третьего сословия стали в тупик. Подчиниться королю? Но это означало полную ка­питуляцию. Не выполнить указ? Но это тоже каза­лось немыслимым: королевская власть имела ко­лоссальный авторитет. Избранники народа были в растерянности, но не расходились. Главный цере­мониймейстер двора маркиз де Брезе обратился к ним: «Вы ведь слышали повеление короля?» В этот решительный момент прогремел негодующий голос Мирабо: «Вы, кто не имеет здесь ни места, ни права говорить, идите скажите вашему господину, что мы находимся здесь по воле народа и нас нельзя уда­лить отсюда иначе, как силой штыков». Короткая реплика Мирабо вернула собранию его уверенность и была встречена криками одобрения.

С этого момента Мирабо стал одним из вождей революционного движения. До 23 июня простой на­род столицы ничего не слышал о Мирабо. После этого дня среди парижского народа разнёсся слух о графе огромного роста и с таким мощным голосом, что в зале, где он говорит, гаснут свечи.

Через несколько дней, ещё до первого революци­онного кровопролития — взятия парижанами тюрь­мы Бастилии, Мирабо так сформулировал свой иде­ал революции: «Эта великая революция не будет стоить человечеству ни злодеяний, ни слёз! Самым мелким государствам часто удавалось добиться те­ни свободы только ценой крови. А мы, господа, уви­дим, как наша революция свершится единственно силой просвещения и патриотических намерений... История слишком часто повествовала нам лишь о действиях диких зверей, среди которых изредка можно было различить героев. Нам позволено на­деяться, что нам дано положить начало Истории людей».

Между тем революция углублялась и захваты­вала всё новые слои общества. В октябре 1789 г. толпы парижан пришли в Версаль. Женщины из простонародья запрудили зал Национального соб­рания. Они громко выкрикивали свои требования: «Хлеба! Хлеба! Хватит долгих разговоров!» С гроз­ным видом поднялся Мирабо: «Хотелось бы мне знать, кто берёт на себя смелость диктовать нам волю?!» Женщины ответили Мирабо аплодисмен­тами, любовь к нему среди простых людей была ещё очень сильна. Единственный, может быть, среди де­путатов, он мог обуздать шумную толпу своим мо­гучим голосом.

Мирабо нисколько не боялся идти против общего течения. То, что не сошло бы с рук другим, только усиливало его популярность. Собрание упразднило все сословные привилегии, отменены были и дво­рянские титулы. Бывшим дворянам приходилось вспоминать свои полузабытые родовые имена. Граф де Мирабо должен был стать гражданином Рикетти.

Но он отказался принять это имя, гордо заявив: «Европа знает только графа де Мирабо!» — и про­должал всюду подписываться своим дворянским именем.

Мирабо твёрдо отстаивал королевскую власть, её сохранение и укрепление. Без стеснения он заяв­лял, что считает наиболее ужасной власть 600 пер­сон: «Завтра они объявят себя несменяемыми, пос­лезавтра — наследственными, с тем чтобы закон­чить присвоением себе неограниченной власти».

Мирабо мечтал о слиянии королевской власти и революции. В октябре 1789 г. он подал тайную за­писку королю, в которой предлагал Людовику XVI сформировать правительство из ведущих револю­ционных деятелей и объявить о своей поддержке революционной нации. Фактически он хотел, что­бы Людовик XVI встал во главе революции.

Но напрасно пытался Мирабо соединить несо­единимое: монархию и революцию. Тысяча нитей связывала монархию с дворянством, церковью, с традициями прошлого. План его был, конечно, с негодованием отвергнут королём. Королева Мария-Антуанетта заметила: «Надеюсь, мы никогда не бу­дем настолько несчастны, чтобы прибегнуть к со­ветам Мирабо». Тем не менее Мирабо не терял на­дежды на успех своего фантастического проекта.

С весны 1790 г. Мирабо стал окружать себя рос­кошью, необычной даже для богатого аристократа. Многочисленные посетители его дома не могли не спрашивать себя, откуда у него такое богатство. Но, наверное, никто из них не решился бы предполо­жить правду: Мирабо согласился получать от ко­роля деньги за свои секретные советы. И деньги немалые: более миллиона ливров. Это и был источ­ник его богатства. Мирабо держал свои отношения с двором в секрете, но нисколько их не стыдился: ведь он не изменял своим убеждениям. Он даже советовал через несколько лет опубликовать свою переписку с двором, говоря: «В ней моя защита и моя слава».

Но, согласившись получать деньги, он ставил се­бя под двойной удар. Мог ли король с уважением слушать человека, которому он тайно платил? Для революционеров Мирабо всё ещё был живым воп­лощением революции. Но если его связи с королём стали бы известны, весь его авторитет исчез бы в одну минуту и навсегда. Игра Мирабо была риско­ванной.

Осенью 1790 г. здоровье Мирабо стало ухудшать­ся. Его лечили, делая кровопускания. Самочувст­вие то улучшалось, то вновь становилось хуже.

Между тем слава Мирабо достигла апогея. В кон­це января 1791 г. он единодушно был избран на 15 дней главой Национального собрания. Жизнь же его отсчитывала последние месяцы. В марте 1791 г. выяснилось, что первоначальные диагнозы — бо­лезнь крови, дизентерия — были поставлены не­верно. У Мирабо было воспаление брюшины, и уже в безнадёжном, запущенном состоянии.

Мирабо умирал. Когда это стало известно, толпы граждан часами простаивали под его окнами. Улицу покрыли толстым слоем песка, чтобы шум эки­пажей не беспокоил умирающего.

2 апреля 1791 г. Мирабо не стало.

4 апреля состоялись похороны «отца народа», вождя революции Оноре Габриэля Рикетти де Мирабо. В траурной процессии шло всё Национальное собрание и десятки тысяч простых людей.

Мирабо была оказана исключительная честь: он стал первым захороненным в Пантеоне — усыпаль­нице великих людей Франции.

Прошёл год. Грандиозный и фантастический план примирения монархии и революции умер вме­сте с его автором. В августе 1792 г. монархия была ликвидирована. В ноябре 1792 г. стало известно о тайных связях Мирабо и королевского двора. Это разоблачение потрясло всю Францию: бюсты Мирабо разбивались, имя его употреблялось как синоним продажности.

20 ноября 1792 г. французский парламент — Конвент — решил покрыть статую Мирабо покры­валом. Осенью 1793 г. останки Мирабо, «оскорб­лявшие республиканскую добродетель», были уда­лены из Пантеона.

Один из современников Мирабо с горечью вос­кликнул тогда: «Если бы Мирабо умер годом рань­ше, какая великая слава навсегда окружала бы его имя!» Позднее большинство историков в отличие от современников трибуна высоко оценивало деятель­ность Мирабо. В частности, историк-социалист Жан Жорес писал, что если бы план Мирабо по примирению короля и революции был осуществлён, это, возможно, спасло бы Францию от десятилетий войн, потрясений и военного деспотизма.

Источник: Мир Энциклопедий Аванта+
Авторское право на материал
Копирование материалов допускается только с указанием активной ссылки на статью!

Похожие статьи

Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.