Западные губернии Российской империи являлись территориями с особыми условиями, сложившимися в результате их исторического, экономического, политического и культурного развития. Западными окраинами принято считать три северо-западные губернии (Виленская, Ковенская, Гродненская), три белорусские губернии (Могилевская, Минская, Витебская) и три юго-западные (Киевская, Подольская, Волынская). Присоединение данных территорий от Речи Посполитой произошло в конце XVIII в. В XIX в. территории принадлежали Белорусскому, Литовскому и Киевскому генералгубернаторствам. Большое влияние на развитие этого региона оказало сосуществование на его территории представителей нескольких национальностей: польской, литовской, русской и еврейской.
Система образования в западном крае играла важную политическую роль и являлась одним из средств, которое правительство использовало для проведения русификации. Особенности присоединения Западного края обусловили преобладание на этой территории польской культуры и мировоззрения. Польское население не только обладало экономической мощью, но и старалось распространить свое влияние на культурную жизнь этого региона. Так, например, Я.Н. Офросимов в одной из своих публицистических работ свидетельствовал, что «…западно-русское дворянство почти поголовно приняло римско-католическую веру и усвоило себе польскую культуру, стало в полном смысле слова польским» [9, с. 3].
Особенно сильное влияние поляков на культуру ощущалось в религиозных вопросах. Современники обращали внимание на то, что в начале XX в. происходило «ополячивание» русского населения западных окраин. Н. Кобрин приводил примеры проникновения польской культуры в жизнь русского населения: использование польского языка в Холмской семинарии, пение польских песнопений в униатских церквях и т. д. [5, с. 21].
Проникновение польской культуры в жизнь русского населения вызывало недовольство местного населения, а также общественных деятелей, проживавших и в центральных губерниях. Многие из них соглашались с мнением Я.Н. Офросимова о том, что «русская культура в Западном крае до сих пор не восстановлена, и мечта о возрождении Польского государства препятствует полному слиянию края с Россией и спокойному течению в нем жизни» [9, с. 4]. Схожую точку зрения высказывала и газета «Окраины России», являвшаяся основным печатным органам, выражавшим интересы русского населения Западного края: «Нам, русским, пора проводить и свою определенную политику относительно Западной окраины… Гораздо проще раз и навсегда сказать прямо, что мы хозяева положения, что западные губернии русские… и мы должны принять все меры, чтобы обеспечить наши культурные и государственные интересы…» [8].
Система образования в западном крае играла важную политическую роль и являлась одним из средств, которое правительство использовало для проведения русификации. Особенности присоединения Западного края обусловили преобладание на этой территории польской культуры и мировоззрения. Польское население не только обладало экономической мощью, но и старалось распространить свое влияние на культурную жизнь этого региона. Так, например, Я.Н. Офросимов в одной из своих публицистических работ свидетельствовал, что «…западно-русское дворянство почти поголовно приняло римско-католическую веру и усвоило себе польскую культуру, стало в полном смысле слова польским» [9, с. 3].
Особенно сильное влияние поляков на культуру ощущалось в религиозных вопросах. Современники обращали внимание на то, что в начале XX в. происходило «ополячивание» русского населения западных окраин. Н. Кобрин приводил примеры проникновения польской культуры в жизнь русского населения: использование польского языка в Холмской семинарии, пение польских песнопений в униатских церквях и т. д. [5, с. 21].
Проникновение польской культуры в жизнь русского населения вызывало недовольство местного населения, а также общественных деятелей, проживавших и в центральных губерниях. Многие из них соглашались с мнением Я.Н. Офросимова о том, что «русская культура в Западном крае до сих пор не восстановлена, и мечта о возрождении Польского государства препятствует полному слиянию края с Россией и спокойному течению в нем жизни» [9, с. 4]. Схожую точку зрения высказывала и газета «Окраины России», являвшаяся основным печатным органам, выражавшим интересы русского населения Западного края: «Нам, русским, пора проводить и свою определенную политику относительно Западной окраины… Гораздо проще раз и навсегда сказать прямо, что мы хозяева положения, что западные губернии русские… и мы должны принять все меры, чтобы обеспечить наши культурные и государственные интересы…» [8].
На всех этапах человеческой истории миграционные процессы обусловливались определенными факторами. Среди них политические, религиозные, военные и др. Однако подавляющая часть всех переселений вызывалась экономическими причинами. Так, формирование и развитие российского государства, расширение его территории положили начало перемещению коренного населения и иностранцев на Руси, которое потребовало организации контроля за этим процессом.
С началом развития заграничной торговли предпринимаются первые попытки учета и документирования передвижения отечественных и зарубежных купцов. В Лаврентьевской летописи в сообщении за 945 г. мы находим, что иностранным купцам княжеская администрация выдавала грамоты, в которых были обозначены их корабли [1, с. 48–49].
Передвижение заграничных купцов («гостей») органы городского самоуправления пытались контролировать путем размещения их на специально отведенных подворьях – «гостиных дворах».
Учет населения был организован первоначально в Киевском и Новгородском княжествах с целью податного обложения граждан.
Уже с конца XIII в. В Новгороде фиксируются попытки установления контроля за перемещением с помощью регистрации как иностранцев, так и коренного населения. В данный период для лиц, выезжавших в другие государства и приезжавших иностранцев, были введены «проезжие грамоты», которые служили своего рода удостоверением личности. С помощью таких удостоверений местные власти могли контролировать и поведение приезжих лиц.
С началом развития заграничной торговли предпринимаются первые попытки учета и документирования передвижения отечественных и зарубежных купцов. В Лаврентьевской летописи в сообщении за 945 г. мы находим, что иностранным купцам княжеская администрация выдавала грамоты, в которых были обозначены их корабли [1, с. 48–49].
Передвижение заграничных купцов («гостей») органы городского самоуправления пытались контролировать путем размещения их на специально отведенных подворьях – «гостиных дворах».
Учет населения был организован первоначально в Киевском и Новгородском княжествах с целью податного обложения граждан.
Уже с конца XIII в. В Новгороде фиксируются попытки установления контроля за перемещением с помощью регистрации как иностранцев, так и коренного населения. В данный период для лиц, выезжавших в другие государства и приезжавших иностранцев, были введены «проезжие грамоты», которые служили своего рода удостоверением личности. С помощью таких удостоверений местные власти могли контролировать и поведение приезжих лиц.
В июне 1941 г. на Ладожском озере была воссоздана военная флотилия. Основными боевыми задачами соединения на начальном этапе Великой Отечественной войны стало содействие флангам сухопутных армий. Помимо организации снабжения, доставки подкреплений, артиллерийской поддержки, важным направлением деятельности была высадка десантов. Десантные операции на Ладоге, сыгравшие важную роль, историками упоминаются вскользь.
Так, не проясненным остается вопрос о силах Ладожской военной флотилии (ЛВФ), привлекаемых к высадке. В.И. Ачкасов и Н.Б. Павлович приводят следующие данные корабельного состава:
«2 канонерские лодки, 2 бронекатера, 2 сторожевых катера типа "МО-4" и несколько катеров типа "КМ" и "Р" [1]. «Боевая летопись военно-морского флота 1941–1942 гг.», изданная десятью годами позже, называет уже три канонерские лодки, сторожевой корабль и катера [2]. В статье В.А. Мосунова фигурирует еще и тральщик (ТЩ100) [5]. Разнятся и точки зрения на итоги десантных операций. Адмирал флота И.С. Исаков, являвшийся инициатором высадки на острова, оценивает действия ЛВФ как успешные, способствующие стабилизации фронта [3]. Фельдмаршал К.Г. Маннергейм в своих мемуарах склонен недооценивать последствия десантной операции [4].
Так, не проясненным остается вопрос о силах Ладожской военной флотилии (ЛВФ), привлекаемых к высадке. В.И. Ачкасов и Н.Б. Павлович приводят следующие данные корабельного состава:
«2 канонерские лодки, 2 бронекатера, 2 сторожевых катера типа "МО-4" и несколько катеров типа "КМ" и "Р" [1]. «Боевая летопись военно-морского флота 1941–1942 гг.», изданная десятью годами позже, называет уже три канонерские лодки, сторожевой корабль и катера [2]. В статье В.А. Мосунова фигурирует еще и тральщик (ТЩ100) [5]. Разнятся и точки зрения на итоги десантных операций. Адмирал флота И.С. Исаков, являвшийся инициатором высадки на острова, оценивает действия ЛВФ как успешные, способствующие стабилизации фронта [3]. Фельдмаршал К.Г. Маннергейм в своих мемуарах склонен недооценивать последствия десантной операции [4].
Дезертирство красноармейцев в годы Гражданской войны в России носило массовый характер. Крушение старой армии, а с ней и понятия о дисциплине, хозяйственная разруха не располагали к тому, чтобы армия крестьян и рабочих смогла избежать такой вневременной болезни, как дезертирство. Меньшевик Ф. Дан в своих воспоминаниях передал мрачную шутку своего собеседника, красноармейца-конвоира, о трехмиллионной армии: «миллион бежит, миллион сидит, миллион ловит и водит» [6, с. 66]. По подсчетам Г. Кривошеева, за всю войну добровольно сдались и были задержаны 2 846 тыс. дезертиров [8, с. 94].
Экономическое направление борьбы с дезертирством при всей невинности формулировки в годы Гражданской войны представлялось, чуть ли не важнейшим и наиболее эффективным методом. По сути, его можно назвать методом кнута и пряника. Одной рукой государство предоставляло (или обещало) всяческую помощь и поддержку семьям красноармейцев, которую те, естественно, теряли в случае дезертирства. Таким образом, шла профилактическая работа по предотвращению данного преступления, ведь случаи побега из части с целью помочь семье, поднять развалившееся хозяйство были чрезвычайно распространены и к тому же морально оправданы. А другой рукой власть карала семью «бегунца» самым чувствительным образом – конфискациями. Для крестьянина, этого «прирожденного материалиста», стоял выбор: принять и «укрыть» дома сына (или мужа) дезертира или заставить его сдаться, вернуться в армию. Красноармеец же должен был осознать, на что он толкает родных своим поступком.
Призыв в армию был неминуемо связан с разрывом с домом.
Экономическое направление борьбы с дезертирством при всей невинности формулировки в годы Гражданской войны представлялось, чуть ли не важнейшим и наиболее эффективным методом. По сути, его можно назвать методом кнута и пряника. Одной рукой государство предоставляло (или обещало) всяческую помощь и поддержку семьям красноармейцев, которую те, естественно, теряли в случае дезертирства. Таким образом, шла профилактическая работа по предотвращению данного преступления, ведь случаи побега из части с целью помочь семье, поднять развалившееся хозяйство были чрезвычайно распространены и к тому же морально оправданы. А другой рукой власть карала семью «бегунца» самым чувствительным образом – конфискациями. Для крестьянина, этого «прирожденного материалиста», стоял выбор: принять и «укрыть» дома сына (или мужа) дезертира или заставить его сдаться, вернуться в армию. Красноармеец же должен был осознать, на что он толкает родных своим поступком.
Призыв в армию был неминуемо связан с разрывом с домом.
Тарифная политика – это политика государства, направленная на строгое соблюдение провозных тарифов на транспорте. Устанавливаемые тарифные коридоры для перевозки грузов и пассажиров на железнодорожном транспорте выражались в тарифах, которых обязаны были придерживаться как государственные, так и частные дороги. В процессе становления и развития железнодорожной сети тарифный вопрос был одним из важных в экономической жизни России. Первоначально единой унифицированной тарифной системы на российских железных дорогах не было. На каждой железной дороге существовали свои тарифные сетки, что создавало беспорядок в финансово-экономической деятельности. В июле 1862 г. Министерство путей сообщения утвердило общие для казенных железных дорог пассажирские и грузовые тарифы.
В конце 70-х гг. XIX в. государство начинает более активно приводить в порядок некоторые тарифы. Так, в 1879 г. был введен
IV класс пассажирских перевозок с пониженным тарифом для перемещения групп рабочих (такого порядка не было в других европейских странах). Одновременно вводился единый государственный сбор с пассажирских билетов в вагонах III класса – 15 %, II и I класса – 25 %, устанавливались льготы для обратной, круговой и сезонных поездок. В 1883 г. была введена единообразная номенклатура и определен алфавитный списочный перечень типов грузов [5, с. 52,
76]. Внедрение единой номенклатуры по перевозке грузов способствовало становлению и развитию тарифной системы российских железных дорог. С 1884 г. начался пересмотр тарифов на перевозку всей массы грузов, причем провозные платы на перевозку некоторых типов грузов, например хлеба, неоднократно изменялись.
В конце 70-х гг. XIX в. государство начинает более активно приводить в порядок некоторые тарифы. Так, в 1879 г. был введен
IV класс пассажирских перевозок с пониженным тарифом для перемещения групп рабочих (такого порядка не было в других европейских странах). Одновременно вводился единый государственный сбор с пассажирских билетов в вагонах III класса – 15 %, II и I класса – 25 %, устанавливались льготы для обратной, круговой и сезонных поездок. В 1883 г. была введена единообразная номенклатура и определен алфавитный списочный перечень типов грузов [5, с. 52,
76]. Внедрение единой номенклатуры по перевозке грузов способствовало становлению и развитию тарифной системы российских железных дорог. С 1884 г. начался пересмотр тарифов на перевозку всей массы грузов, причем провозные платы на перевозку некоторых типов грузов, например хлеба, неоднократно изменялись.