Во французских городах ремесло булочников не всегда было организовано в корпорации (metiers jures), но всегда пристально контролировалось городскими властями, так как речь шла о снабжении города и горожан продовольствием. Определение правильных веса, цены и качества хлеба и контроль за выполнением этих предписаний относились к важнейшим заботам, связанным с этим ремеслом.
В Реймсе соотношения веса и цены хлеба всегда определяли городские власти, и когда в XVI в. в городе был утвержден регламент булочников и кондитеров, в нем этих соотношений не было.
Непосредственно о качестве хлеба реймсские источники обычно говорят довольно расплывчато: он должен быть из хорошего зерна и хорошо выпечен. Вес и цена определялись не в относительных, а в абсолютных величинах: при неизменной цене хлеба постановления и нормативные акты устанавливали его вес в зависимости от стоимости зерна и муки, от их сезонных колебаний.
Самым ранним из известных постановлений является ордонанс 9 августа 1343 г., совместно принятый крупнейшими церковными сеньорами города по ходатайству эшевенов. Он устанавливал, что цена белого хлеба не должна была превышать 2 денье, черного и бурого (brun) – 6 денье; цена могла быть ниже, но не могла быть выше определенной ордонансом [10]. За нарушение полагался штраф, размер которого не называется, и запрет на ремесло на ограниченный срок, при повторном нарушении – также штраф и запрет заниматься ремеслом в течение года.
Намного раньше, с середины XIII в., подобные нарушения фиксируются в книгах решений реймсских эшевенов, которые велись с 1248 г. [10]. В 1257 г. прево обнаружил и изъял у булочника Буйяра хлеб меньшего, чем положено, размера, испеченный в двух разных печах. Булочник свою вину признавал, но настаивал на уплате только одного штрафа, обосновывая это тем, что речь идет об одном изъятии, произведенном в один день. Такие аргументы сочли неубедительными, и Буйяру пришлось заплатить два штрафа [10]. В похожей ситуации с булочником Люде в 1266 г. один из хлебов, изъятый прево на рынке, был хорошего веса, а второй, из дома булочника, – меньшего, чем следует. Люде вообще не хотел платить, указывая, что весь хлеб был испечен в один день, хотя и в двух разных печах, но эшевены постановили, что за меньший хлеб он всетаки должен заплатить [10].
В 1261 г. эшевены разбирали случай с двумя булочниками – Жермоном и Эрвеном, также уличенными прево в выпечке хлеба меньшего размера. Однако, по мнению булочников, прево неправомерно изъял у них хлеб: он был заперт на замок и в таком месте, где его вообще нельзя было брать. Прево требовал подтвердить, что при изъятии был разбит замок, и эшевены присудили мастеров к клятве – если они поклянутся на Евангелиях, что хлеб действительно был под замком в таком месте, где его было недопустимо забирать и замок был заперт, то они были бы свободны от штрафа за то, что хлеб был меньшего веса [10].
К клятве эшевены присудили в 1303 г. булочника Брие, и в этом случае последствия данного решения и дальнейшие действия булочника и прево также остались неизвестны [10]. Прево проверил у Брие два хлеба, и когда один из них оказался меньше, чем следовало, потребовал заплатить штраф в 5 су. Брие утверждал, что его хлеб хороший, но когда прево предложил ему поклясться в том, что оба хлеба из одной печи – отказался. Далее в решениях эшевенов записано лишь то, что Брие все-таки должен принести такую клятву.
Для судебных регистров оказалась характерна некоторая расплывчатость формулировок: говорят о «хлебе меньшего веса», но не указывают, ни каким был этот вес, ни насколько он был меньше положенного. Нельзя не предположить, что разница между правильным и неправильным весом была менее важна, чем сам факт такого нарушения: ни один из булочников не пытался указать прево на незначительность (и потому – допустимость) «расхождения», хотя спорили по самым разным поводам.
Во всех этих случаях наказанием служит штраф, однако его сумма была упомянута лишь однажды, в 1303 г. Здесь, скорее всего, следует предполагать традиционность и общеизвестность суммы штрафа: его не было необходимости называть, он был одинаков для всех случаев. Ни разу не сказано о возможности такого наказания, как запрет на ремесло, временный или постоянный – но ведь ни разу эшевенам не пришлось сталкиваться и с повторным нарушением, совершенным тем же булочником. Не следует ли расценивать требования ордонанса 1343 г. как угрозу для потенциальных нарушителей, особо актуальную в периоды нестабильности?
Подавляющее большинство распоряжений, касающихся ремесел и ремесленников в городе и его округе, исходили от бальи реймсского архиепископа, крупнейшего в городе сеньора [11]. Интересы архиепископа также представляли прокурор, секретарь суда (грефье), нотарии и сержанты. Прево непосредственно занимался поддержанием порядка в городе: он имел право досмотра и обыска, наложения ареста на имущество и задержания; именно он обходил мастерские и прилавки, контролируя не только булочников, но и других ремесленников и торговцев, забирал некачественные изделия и товары, добивался уплаты штрафов. Так, например, В 1248 г. эшевены разбирали дело между прево и булочниками, касающееся торговли на ярмарке и «из каменных окон их домов» – окна, как известно, нередко служили прилавками. Прево заявлял о причинении вреда подобной торговлей. «По совету добрых людей» эшевены разрешили булочникам торговать и на ярмарке, и за ее пределами,
«из их каменных окон» [10]. Все указанные обязанности прево существовали в течение XIII–XV вв., причем в их выполнении ему помогал сержант [11]. С середины XVI в. контролировать и досматривать хлеб и кондитерские изделия, выставленные на продажу в Реймсе, стали присяжные – должностные лица корпорации булочников и кондитеров. Эти обязанности присяжных зафиксированы в регламенте для реймсских булочников и кондитеров, утвержденном бальи архиепископа в 1561 г. [11].
О контроле над булочниками говорилось в специальных разделах в общегородских регламентах, известных в Реймсе с конца XIV в.: это ордонансы эшевенов 1380 и 1389 гг.; ордонансы бальи Вермандуа 1627 и 1630 гг. (в Реймсе интересы королевской власти представлял наместник бальи Вермандуа. Бальяж был создан Филиппом-Августом в Лане в 1186 г. Шампань и Бри были присоединены к королевскому домену позднее, в XIV в., но фактическим их хозяином король был уже с 1285 г.); регламенты бальи архиепископа и генерального наместника полиции города и пригородов Реймса
1701 и 1727 гг. (бальи архиепископа стал генеральным наместником с 1699 г.) Эти регламенты были адресованы всем жителям и посвящены поддержанию порядка в городе; они регулировали вопросы городского благоустройства, правила поведения горожан и особо деятельность отдельных ремесел.
В посвященном булочникам небольшом разделе ордонансов 1380 и 1389 гг. [10], как и в последующих общегородских регламентах, центральное место занимало требование печь и продавать белый хлеб, цена которого не дороже 2 денье, 1 денье, 1 майля (2 майля = 1 оболу, 2 обола = 1 денье, 12 денье =1 су. Однако при пересказе этого постановления в тексте, вставленном на fol. 10
Красной книги эшевенов, говорится о цене в два раза большей, в 1 обол) [10]. За нарушение ордонансы определяли штраф в размере 5 су за каждый раз [10]. Обратим внимание: это первый документ, на основании которого можно соотнести цену хлеба и сумму штрафа, налагавшегося за связанное с ним нарушение. Штраф в 30 раз больше стоимости самого дорогого изделия и в 240 раз больше стоимости самого дешевого.
5 су соответствуют штрафу, названному в решениях эшевенов 1303 г., и как предполагается, традиционны. Была ли необходимость угрожать мастерам запретом на ремесло, если штраф многократно превышал доход мастера от его работы? Ведь булочник терял деньги, вырученные от продажи десятков хлебов, если хотя бы один из них оказывался меньшего размера.
Первой четвертью XV в. (1420–1421) датируется следующий городской регламент, который, однако, определяют как попытку обновления и как нереализованный проект, а не как действующее постановление [10]. В проекте предлагалось взимать 20 су штрафа с булочников и тавернщиков, если они пекут белый хлеб дороже 2 денье, 1 денье, 1 обола. Это самая первая статья раздела о булочниках, и, как отмечает издатель, здесь повторяются формулировки 1389 г. [10]. Однако третья статья раздела возвращается к этому требованию еще раз: хлеб должен быть правильного веса и такой цены, какая установлена в соответствии со стоимостью зерна, и он должен быть хорошо выпечен. Иначе хлеб изымается и будет роздан как милостыня, штраф – 20 су на первый раз.
Но даже такого штрафа, как предполагали составители проекта ордонансов, будет недостаточно, чтобы прекратить подобные нарушения. Было предусмотрено, что в случае повторного нарушении булочнику грозил временный – на год – запрет на профессию, либо же суд мог назначить другое наказание. И такая альтернатива появилась не случайно: любой другой вариант (крупный штраф, например) также ухудшал положение мастера, но не лишал его возможности работать и зарабатывать. Следующая, заключительная, статья раздела о булочниках рассматривает ситуацию, связанную с их отказом от своей профессии: булочникам запрещалось прекращать заниматься их ремеслом «изза ордонанса» под угрозой 100 су штрафа на первый раз, 200 су – во второй и изгнания из города – в третий [10]. Это уникальная статья, подобных ей нет ни в тех ордонансах, что действовали ранее, ни в тех, что были приняты позднее, и не только тогда, когда речь заходит о булочниках, но и в отношении других ремесел. Такое предписание означает, что городским властям Реймса отказ булочников от своей профессии представлялся крайне нежелательным, хотя известно, что не менее нежелательными были и многие другие действия мастеров или горожан, такие как изготовление некачественных изделий и торговля ими, совмещение профессий и многое другое. Однако за это не устанавливали огромных штрафов и не угрожали изгнанием из города.
Текстологический анализ раздела о булочниках в проекте городских ордонансов позволяет увидеть, как могло происходить изменение существующих норм и какой могла быть реакция на эти изменения. Составители внесли новый штраф в статью из предыдущего постановления и сочли необходимым добавить новую статью, повторив и усилив уже прописанную норму: запрет «отказываться» следует после двукратного упоминания нового штрафа в 20 су и непосредственно после угрозы запретить заниматься ремеслом, если мастер неоднократно уличен в выпечке хлеба меньшего размера и плохого качества. Заключительная статья раздела явно указывает на обсуждение нововведений с компетентными людьми – это могли быть уважаемые горожане, купцы, и могли быть мастера-булочники [1]. Только те, кто хорошо знал это ремесло, а наиболее вероятно – те, кто им непосредственно занимался, могли высказать такую реакцию на новые наказания.
Несоответствие размеров, качества и цены хлеба – самое распространенное из возможных нарушений в этом ремесле, и наказание за него неизбежно получается самым «частым». Однако подобные превентивные меры оказались слишком сильными и не соответствующими тяжести проступка, и потому не смогли справиться с задачей предотвратить нарушения. Скорее, они вызвали обратную реакцию мастеров – возможно, еще не отказы от ремесла, но уже угрозы отказаться, почему властям и понадобилось запрещать им принимать такие решения и, в свою очередь, угрожать астрономическими штрафами в 100 и 200 су и даже изгнанием из города. Эти идеи не могли быть приняты в качестве общегородской нормы, и в следующих общегородских регламентах начала XVII в. таких правил уже не было, как не было и запрета отказываться от своей профессии.
Штраф в 5 су уже был очень чувствителен, а резкое возрастание суммы, в 4 раза за прошедшие с предыдущего ордонанса 30 с небольшим лет, тем более было ощутимо для мастера. Такой скачок вообще был нехарактерен для этого периода (до революции цен) и вряд ли был оправдан сложившейся в ремесле обстановкой, хотя нельзя не предполагать, что предпосылки для беспокойства у властей были. Но связаны они были, скорее всего, не с исключительно внутригородскими проблемами, а с общей нестабильной политической, экономической и социальной ситуацией Столетней войны и особенно периода противостояния бургиньонов и арманьяков. В следующем разделе проекта 1420–1421 гг., специально посвященном весу хлеба, определялся его вес ценой в 1 денье в зависимости от стоимости муки, с очень большим разбросом цен: от
4 до 16 су за сетье, соответственно, с такой же большой разницей в весе хлеба, почти в четыре раза [10]. Вероятно, что предполагавшиеся сильные колебания цен создавали обстановку, провоцирующую нарушения.
Штраф в 22 парижских су 6 денье стал правомерным для этого ремесла и для такого нарушения лишь спустя 150 лет, как свидетельствует регламент булочников и кондитеров, утвержденный в
1561 г. Эта сумма была установлена на первый раз, при повторном нарушении назначался «произвольный» штраф, размер которого определялся судом [11]. Сумму в 22 су 6 денье можно сопоставить с
20 су из проекта ордонансов начала XV в., прибегнув к примерам из практики других ремесел. Штраф в 22 су 6 денье известен для так называемых «семи ремесел» видама (видам – сеньор, державший земли от епископства или аббатства при условии представлять церковного сеньора в его мирских делах и защищать их). Число «семь» условно, в разных списках называли от трех до девяти ремесленников) [2, с. 37–39], причем 2 су 6 денье из этой суммы предназначались сержанту, который помогал наказывать нарушителя, как представитель власти присутствуя при совершавшихся присяжными обходах и при конфискации некачественных изделий. Остальные
20 су делились поровну между сообществом мастеров и властями [11]. Таким образом, компенсация пострадавшим от совершенного правонарушения (в качестве пострадавшей стороны было бы справедливо назвать покупателя, однако, по всей видимости, речь идет о таких случаях, когда хлеб еще не был продан. В регистрах эшевенов обращения покупателей также не встречаются) составляла в данном случае 20 су, а сержант получал плату за выполненную им работу. Характерно, что штраф в 22 су 6 денье есть также в уставе реймсских мясников 1467 г., и это единственная обозначенная в регламенте сумма штрафа, но делится он не так, как указано выше, а поровну между сообществом мастеров и властями [11].
По регламенту булочников и кондитеров 1561 г. штраф предназначался архиепископу и только в том случае, если нарушение, впервые совершенное булочником, обнаруживали мастера ремесла (присяжные), они могли претендовать на треть штрафа. При повторном нарушении штраф не мог быть разделен между ними, он полностью выплачивался архиепископу. Эти принципы были сохранены в постановлении бальи архиепископа от 7 июля 1562 г., окончательно разрешившем конфликт по поводу раздела штрафов [11].
Ситуация с разделом этого штрафа оказывается еще сложнее, если обратиться к актам, фиксировавшим права видама реймсского архиепископа. Регламент 1561 г. не был согласован с этими актами, хотя был утвержден бальи архиепископа, несомненно осведомленного о правах видама. Видаму полагалась треть штрафа, о чем свидетельствуют документы и XV в., и более поздние:
«Вышеназванный господин видам имеет право, когда прево Реймса берет хлеб булочников, тавернщиков и других выставляющих его на продажу… если хлеб слишком мал, брать через своего бальи или прокурора (уполномоченного представителя) треть из штрафа, который делится между прево и виконтом». Сержанты видама, прево и виконта «могут идти брать этот хлеб, если посчитают необходимым» (ок. 1425 г.) [9, с. 8–9]. Вероятнее всего, видам, прево и виконт получали каждый по трети от суммы. Однако никакие нормативные акты или судебные решения не фиксируют такого правила раздела штрафа. И позднее, в XVI и XVII вв., права видама остаются неизменными: видам «имеет право брать треть штрафов, которые присуждаются булочникам за нарушения, обнаруженные в хлебе, как за брак, погрешности в весе, так и за другие» (1580 и 1684 гг.) [11]. Возможно, что существовало некое традиционное и потому в постановлениях особо не оговоренное деление штрафов в зависимости от места проживания (соответственно, юрисдикции) булочника и от того, кто обнаружил нарушение.
Нельзя не отметить заинтересованность в получении доли от штрафов и множественность контролирующих булочников инстанций: должностные лица, представлявшие интересы архиепископа, видама, крупных сеньоров города; эшевены; должностные лица корпорации и остальные мастера-булочники, а также покупатели, хотя сведений о роли последних в источниках практически не сохранилось. Штрафы – не единственный возможный источник доходов, связанный с этой профессией. К ним несомненно следует прибавить такие традиционные возможности, как получение судебных издержек, полагавшихся тому, кто разбирал тяжбы булочников, плата за утверждение и регистрацию документов, имевших отношение к ремеслу и мастерам, и др. Однако в случае с булочниками, в отличие от многих других ремесел, ситуация значительно облегчалась таким обстоятельством, как ключевое положение этой профессии в снабжении города продовольствием и потому традиционностью и общепризнанностью контроля над ремеслом, в насущной необходимости которого не возникало никаких сомнений.
Второе важное обстоятельство – многочисленность булочников, опять же в сравнении с другими ремесленниками. Они обеспечивали хлебом важный религиозный центра королевства, крупный ремесленный и торговый город: в XIII–XV вв. в Реймсе проживало 10–12 тысяч человек [7, с. 120; 8, с. 18–19, 23–24], к концу XVI в. – около 20 тысяч [5, с. 200; 4]. В регламенте 1561 г. и в сопровождавших его составление и утверждение документах и постановлениях приводятся имена лишь четырех присяжных мастеров, а не всех работавших в городе булочников и кондитеров [11], хотя нельзя не отметить, что такое число присяжных было характерно для крупных корпораций, насчитывавших несколько десятков мастеров. Регистры эшевенов второй половины XIII – начала XIV в. свидетельствуют, что нарушения случались далеко не каждый день, но регулярно, соответственно регулярными оказывались и поступления от штрафов.
И, наконец, следует сказать о специфике правового сознания – булочники далеко не всегда соглашались с прево, уличившим их в нарушении (возможно, что немногочисленность таких записей в регистрах эшевенов свидетельствует как раз о том, что до них доходили только спорные случаи, а бесспорные – когда мастер сразу признавал свою ошибку – не требовали дополнительных разбирательств), и были готовы отстаивать неправомерность его действий либо вообще обращали внимание на отсутствие нарушения с их стороны, но никогда не пытались доказать, что небольшое отступление от правил допустимо, и только значительное расхождение в весе хлеба может считаться «настоящим» нарушением.
Список литературы
1. Кириллова Е.Н. Корпорации раннего Нового времени. Ремесленники и торговцы Реймса в XVI-XVIII вв. – М., 2007.
2. Кириллова Е.Н. Отказ от ремесла: мотивы, последствия, предположения // Средние века. – Вып. 70 (1). – 2009.
3. Средневековый город. Приложение к ежегоднику «Средние века». – Вып. 1. – М., 2006.
4. Benoit R. Vivre et mourir a Reims au Grand siecle. 1580-1720. – Arras, 1999.
5. Histoire de la Champagne. – Toulouse, 1975.
6. Histoire de Reims / Sous la dir. de P. Desportes. – Toulouse, 1983.
7. Desportes P. Reims et les remois aux XIIIe et XIVe siecles. – Lille, 1977
8. Jadart H. La population de Reims et de son arrondissement. – Reims, 1882.
9. Robert G. Le vidame de Reims et les metiers dependants. – Chalon-surMarne, 1938.
10. Varin P. Archives administratives de la ville de Reims. – P., 1839.
11. Varin P. Archives legislatives de la ville de Reims. – P., 1847.
В Реймсе соотношения веса и цены хлеба всегда определяли городские власти, и когда в XVI в. в городе был утвержден регламент булочников и кондитеров, в нем этих соотношений не было.
Непосредственно о качестве хлеба реймсские источники обычно говорят довольно расплывчато: он должен быть из хорошего зерна и хорошо выпечен. Вес и цена определялись не в относительных, а в абсолютных величинах: при неизменной цене хлеба постановления и нормативные акты устанавливали его вес в зависимости от стоимости зерна и муки, от их сезонных колебаний.
Самым ранним из известных постановлений является ордонанс 9 августа 1343 г., совместно принятый крупнейшими церковными сеньорами города по ходатайству эшевенов. Он устанавливал, что цена белого хлеба не должна была превышать 2 денье, черного и бурого (brun) – 6 денье; цена могла быть ниже, но не могла быть выше определенной ордонансом [10]. За нарушение полагался штраф, размер которого не называется, и запрет на ремесло на ограниченный срок, при повторном нарушении – также штраф и запрет заниматься ремеслом в течение года.
Намного раньше, с середины XIII в., подобные нарушения фиксируются в книгах решений реймсских эшевенов, которые велись с 1248 г. [10]. В 1257 г. прево обнаружил и изъял у булочника Буйяра хлеб меньшего, чем положено, размера, испеченный в двух разных печах. Булочник свою вину признавал, но настаивал на уплате только одного штрафа, обосновывая это тем, что речь идет об одном изъятии, произведенном в один день. Такие аргументы сочли неубедительными, и Буйяру пришлось заплатить два штрафа [10]. В похожей ситуации с булочником Люде в 1266 г. один из хлебов, изъятый прево на рынке, был хорошего веса, а второй, из дома булочника, – меньшего, чем следует. Люде вообще не хотел платить, указывая, что весь хлеб был испечен в один день, хотя и в двух разных печах, но эшевены постановили, что за меньший хлеб он всетаки должен заплатить [10].
В 1261 г. эшевены разбирали случай с двумя булочниками – Жермоном и Эрвеном, также уличенными прево в выпечке хлеба меньшего размера. Однако, по мнению булочников, прево неправомерно изъял у них хлеб: он был заперт на замок и в таком месте, где его вообще нельзя было брать. Прево требовал подтвердить, что при изъятии был разбит замок, и эшевены присудили мастеров к клятве – если они поклянутся на Евангелиях, что хлеб действительно был под замком в таком месте, где его было недопустимо забирать и замок был заперт, то они были бы свободны от штрафа за то, что хлеб был меньшего веса [10].
К клятве эшевены присудили в 1303 г. булочника Брие, и в этом случае последствия данного решения и дальнейшие действия булочника и прево также остались неизвестны [10]. Прево проверил у Брие два хлеба, и когда один из них оказался меньше, чем следовало, потребовал заплатить штраф в 5 су. Брие утверждал, что его хлеб хороший, но когда прево предложил ему поклясться в том, что оба хлеба из одной печи – отказался. Далее в решениях эшевенов записано лишь то, что Брие все-таки должен принести такую клятву.
Для судебных регистров оказалась характерна некоторая расплывчатость формулировок: говорят о «хлебе меньшего веса», но не указывают, ни каким был этот вес, ни насколько он был меньше положенного. Нельзя не предположить, что разница между правильным и неправильным весом была менее важна, чем сам факт такого нарушения: ни один из булочников не пытался указать прево на незначительность (и потому – допустимость) «расхождения», хотя спорили по самым разным поводам.
Во всех этих случаях наказанием служит штраф, однако его сумма была упомянута лишь однажды, в 1303 г. Здесь, скорее всего, следует предполагать традиционность и общеизвестность суммы штрафа: его не было необходимости называть, он был одинаков для всех случаев. Ни разу не сказано о возможности такого наказания, как запрет на ремесло, временный или постоянный – но ведь ни разу эшевенам не пришлось сталкиваться и с повторным нарушением, совершенным тем же булочником. Не следует ли расценивать требования ордонанса 1343 г. как угрозу для потенциальных нарушителей, особо актуальную в периоды нестабильности?
Подавляющее большинство распоряжений, касающихся ремесел и ремесленников в городе и его округе, исходили от бальи реймсского архиепископа, крупнейшего в городе сеньора [11]. Интересы архиепископа также представляли прокурор, секретарь суда (грефье), нотарии и сержанты. Прево непосредственно занимался поддержанием порядка в городе: он имел право досмотра и обыска, наложения ареста на имущество и задержания; именно он обходил мастерские и прилавки, контролируя не только булочников, но и других ремесленников и торговцев, забирал некачественные изделия и товары, добивался уплаты штрафов. Так, например, В 1248 г. эшевены разбирали дело между прево и булочниками, касающееся торговли на ярмарке и «из каменных окон их домов» – окна, как известно, нередко служили прилавками. Прево заявлял о причинении вреда подобной торговлей. «По совету добрых людей» эшевены разрешили булочникам торговать и на ярмарке, и за ее пределами,
«из их каменных окон» [10]. Все указанные обязанности прево существовали в течение XIII–XV вв., причем в их выполнении ему помогал сержант [11]. С середины XVI в. контролировать и досматривать хлеб и кондитерские изделия, выставленные на продажу в Реймсе, стали присяжные – должностные лица корпорации булочников и кондитеров. Эти обязанности присяжных зафиксированы в регламенте для реймсских булочников и кондитеров, утвержденном бальи архиепископа в 1561 г. [11].
О контроле над булочниками говорилось в специальных разделах в общегородских регламентах, известных в Реймсе с конца XIV в.: это ордонансы эшевенов 1380 и 1389 гг.; ордонансы бальи Вермандуа 1627 и 1630 гг. (в Реймсе интересы королевской власти представлял наместник бальи Вермандуа. Бальяж был создан Филиппом-Августом в Лане в 1186 г. Шампань и Бри были присоединены к королевскому домену позднее, в XIV в., но фактическим их хозяином король был уже с 1285 г.); регламенты бальи архиепископа и генерального наместника полиции города и пригородов Реймса
1701 и 1727 гг. (бальи архиепископа стал генеральным наместником с 1699 г.) Эти регламенты были адресованы всем жителям и посвящены поддержанию порядка в городе; они регулировали вопросы городского благоустройства, правила поведения горожан и особо деятельность отдельных ремесел.
В посвященном булочникам небольшом разделе ордонансов 1380 и 1389 гг. [10], как и в последующих общегородских регламентах, центральное место занимало требование печь и продавать белый хлеб, цена которого не дороже 2 денье, 1 денье, 1 майля (2 майля = 1 оболу, 2 обола = 1 денье, 12 денье =1 су. Однако при пересказе этого постановления в тексте, вставленном на fol. 10
Красной книги эшевенов, говорится о цене в два раза большей, в 1 обол) [10]. За нарушение ордонансы определяли штраф в размере 5 су за каждый раз [10]. Обратим внимание: это первый документ, на основании которого можно соотнести цену хлеба и сумму штрафа, налагавшегося за связанное с ним нарушение. Штраф в 30 раз больше стоимости самого дорогого изделия и в 240 раз больше стоимости самого дешевого.
5 су соответствуют штрафу, названному в решениях эшевенов 1303 г., и как предполагается, традиционны. Была ли необходимость угрожать мастерам запретом на ремесло, если штраф многократно превышал доход мастера от его работы? Ведь булочник терял деньги, вырученные от продажи десятков хлебов, если хотя бы один из них оказывался меньшего размера.
Первой четвертью XV в. (1420–1421) датируется следующий городской регламент, который, однако, определяют как попытку обновления и как нереализованный проект, а не как действующее постановление [10]. В проекте предлагалось взимать 20 су штрафа с булочников и тавернщиков, если они пекут белый хлеб дороже 2 денье, 1 денье, 1 обола. Это самая первая статья раздела о булочниках, и, как отмечает издатель, здесь повторяются формулировки 1389 г. [10]. Однако третья статья раздела возвращается к этому требованию еще раз: хлеб должен быть правильного веса и такой цены, какая установлена в соответствии со стоимостью зерна, и он должен быть хорошо выпечен. Иначе хлеб изымается и будет роздан как милостыня, штраф – 20 су на первый раз.
Но даже такого штрафа, как предполагали составители проекта ордонансов, будет недостаточно, чтобы прекратить подобные нарушения. Было предусмотрено, что в случае повторного нарушении булочнику грозил временный – на год – запрет на профессию, либо же суд мог назначить другое наказание. И такая альтернатива появилась не случайно: любой другой вариант (крупный штраф, например) также ухудшал положение мастера, но не лишал его возможности работать и зарабатывать. Следующая, заключительная, статья раздела о булочниках рассматривает ситуацию, связанную с их отказом от своей профессии: булочникам запрещалось прекращать заниматься их ремеслом «изза ордонанса» под угрозой 100 су штрафа на первый раз, 200 су – во второй и изгнания из города – в третий [10]. Это уникальная статья, подобных ей нет ни в тех ордонансах, что действовали ранее, ни в тех, что были приняты позднее, и не только тогда, когда речь заходит о булочниках, но и в отношении других ремесел. Такое предписание означает, что городским властям Реймса отказ булочников от своей профессии представлялся крайне нежелательным, хотя известно, что не менее нежелательными были и многие другие действия мастеров или горожан, такие как изготовление некачественных изделий и торговля ими, совмещение профессий и многое другое. Однако за это не устанавливали огромных штрафов и не угрожали изгнанием из города.
Текстологический анализ раздела о булочниках в проекте городских ордонансов позволяет увидеть, как могло происходить изменение существующих норм и какой могла быть реакция на эти изменения. Составители внесли новый штраф в статью из предыдущего постановления и сочли необходимым добавить новую статью, повторив и усилив уже прописанную норму: запрет «отказываться» следует после двукратного упоминания нового штрафа в 20 су и непосредственно после угрозы запретить заниматься ремеслом, если мастер неоднократно уличен в выпечке хлеба меньшего размера и плохого качества. Заключительная статья раздела явно указывает на обсуждение нововведений с компетентными людьми – это могли быть уважаемые горожане, купцы, и могли быть мастера-булочники [1]. Только те, кто хорошо знал это ремесло, а наиболее вероятно – те, кто им непосредственно занимался, могли высказать такую реакцию на новые наказания.
Несоответствие размеров, качества и цены хлеба – самое распространенное из возможных нарушений в этом ремесле, и наказание за него неизбежно получается самым «частым». Однако подобные превентивные меры оказались слишком сильными и не соответствующими тяжести проступка, и потому не смогли справиться с задачей предотвратить нарушения. Скорее, они вызвали обратную реакцию мастеров – возможно, еще не отказы от ремесла, но уже угрозы отказаться, почему властям и понадобилось запрещать им принимать такие решения и, в свою очередь, угрожать астрономическими штрафами в 100 и 200 су и даже изгнанием из города. Эти идеи не могли быть приняты в качестве общегородской нормы, и в следующих общегородских регламентах начала XVII в. таких правил уже не было, как не было и запрета отказываться от своей профессии.
Штраф в 5 су уже был очень чувствителен, а резкое возрастание суммы, в 4 раза за прошедшие с предыдущего ордонанса 30 с небольшим лет, тем более было ощутимо для мастера. Такой скачок вообще был нехарактерен для этого периода (до революции цен) и вряд ли был оправдан сложившейся в ремесле обстановкой, хотя нельзя не предполагать, что предпосылки для беспокойства у властей были. Но связаны они были, скорее всего, не с исключительно внутригородскими проблемами, а с общей нестабильной политической, экономической и социальной ситуацией Столетней войны и особенно периода противостояния бургиньонов и арманьяков. В следующем разделе проекта 1420–1421 гг., специально посвященном весу хлеба, определялся его вес ценой в 1 денье в зависимости от стоимости муки, с очень большим разбросом цен: от
4 до 16 су за сетье, соответственно, с такой же большой разницей в весе хлеба, почти в четыре раза [10]. Вероятно, что предполагавшиеся сильные колебания цен создавали обстановку, провоцирующую нарушения.
Штраф в 22 парижских су 6 денье стал правомерным для этого ремесла и для такого нарушения лишь спустя 150 лет, как свидетельствует регламент булочников и кондитеров, утвержденный в
1561 г. Эта сумма была установлена на первый раз, при повторном нарушении назначался «произвольный» штраф, размер которого определялся судом [11]. Сумму в 22 су 6 денье можно сопоставить с
20 су из проекта ордонансов начала XV в., прибегнув к примерам из практики других ремесел. Штраф в 22 су 6 денье известен для так называемых «семи ремесел» видама (видам – сеньор, державший земли от епископства или аббатства при условии представлять церковного сеньора в его мирских делах и защищать их). Число «семь» условно, в разных списках называли от трех до девяти ремесленников) [2, с. 37–39], причем 2 су 6 денье из этой суммы предназначались сержанту, который помогал наказывать нарушителя, как представитель власти присутствуя при совершавшихся присяжными обходах и при конфискации некачественных изделий. Остальные
20 су делились поровну между сообществом мастеров и властями [11]. Таким образом, компенсация пострадавшим от совершенного правонарушения (в качестве пострадавшей стороны было бы справедливо назвать покупателя, однако, по всей видимости, речь идет о таких случаях, когда хлеб еще не был продан. В регистрах эшевенов обращения покупателей также не встречаются) составляла в данном случае 20 су, а сержант получал плату за выполненную им работу. Характерно, что штраф в 22 су 6 денье есть также в уставе реймсских мясников 1467 г., и это единственная обозначенная в регламенте сумма штрафа, но делится он не так, как указано выше, а поровну между сообществом мастеров и властями [11].
По регламенту булочников и кондитеров 1561 г. штраф предназначался архиепископу и только в том случае, если нарушение, впервые совершенное булочником, обнаруживали мастера ремесла (присяжные), они могли претендовать на треть штрафа. При повторном нарушении штраф не мог быть разделен между ними, он полностью выплачивался архиепископу. Эти принципы были сохранены в постановлении бальи архиепископа от 7 июля 1562 г., окончательно разрешившем конфликт по поводу раздела штрафов [11].
Ситуация с разделом этого штрафа оказывается еще сложнее, если обратиться к актам, фиксировавшим права видама реймсского архиепископа. Регламент 1561 г. не был согласован с этими актами, хотя был утвержден бальи архиепископа, несомненно осведомленного о правах видама. Видаму полагалась треть штрафа, о чем свидетельствуют документы и XV в., и более поздние:
«Вышеназванный господин видам имеет право, когда прево Реймса берет хлеб булочников, тавернщиков и других выставляющих его на продажу… если хлеб слишком мал, брать через своего бальи или прокурора (уполномоченного представителя) треть из штрафа, который делится между прево и виконтом». Сержанты видама, прево и виконта «могут идти брать этот хлеб, если посчитают необходимым» (ок. 1425 г.) [9, с. 8–9]. Вероятнее всего, видам, прево и виконт получали каждый по трети от суммы. Однако никакие нормативные акты или судебные решения не фиксируют такого правила раздела штрафа. И позднее, в XVI и XVII вв., права видама остаются неизменными: видам «имеет право брать треть штрафов, которые присуждаются булочникам за нарушения, обнаруженные в хлебе, как за брак, погрешности в весе, так и за другие» (1580 и 1684 гг.) [11]. Возможно, что существовало некое традиционное и потому в постановлениях особо не оговоренное деление штрафов в зависимости от места проживания (соответственно, юрисдикции) булочника и от того, кто обнаружил нарушение.
Нельзя не отметить заинтересованность в получении доли от штрафов и множественность контролирующих булочников инстанций: должностные лица, представлявшие интересы архиепископа, видама, крупных сеньоров города; эшевены; должностные лица корпорации и остальные мастера-булочники, а также покупатели, хотя сведений о роли последних в источниках практически не сохранилось. Штрафы – не единственный возможный источник доходов, связанный с этой профессией. К ним несомненно следует прибавить такие традиционные возможности, как получение судебных издержек, полагавшихся тому, кто разбирал тяжбы булочников, плата за утверждение и регистрацию документов, имевших отношение к ремеслу и мастерам, и др. Однако в случае с булочниками, в отличие от многих других ремесел, ситуация значительно облегчалась таким обстоятельством, как ключевое положение этой профессии в снабжении города продовольствием и потому традиционностью и общепризнанностью контроля над ремеслом, в насущной необходимости которого не возникало никаких сомнений.
Второе важное обстоятельство – многочисленность булочников, опять же в сравнении с другими ремесленниками. Они обеспечивали хлебом важный религиозный центра королевства, крупный ремесленный и торговый город: в XIII–XV вв. в Реймсе проживало 10–12 тысяч человек [7, с. 120; 8, с. 18–19, 23–24], к концу XVI в. – около 20 тысяч [5, с. 200; 4]. В регламенте 1561 г. и в сопровождавших его составление и утверждение документах и постановлениях приводятся имена лишь четырех присяжных мастеров, а не всех работавших в городе булочников и кондитеров [11], хотя нельзя не отметить, что такое число присяжных было характерно для крупных корпораций, насчитывавших несколько десятков мастеров. Регистры эшевенов второй половины XIII – начала XIV в. свидетельствуют, что нарушения случались далеко не каждый день, но регулярно, соответственно регулярными оказывались и поступления от штрафов.
И, наконец, следует сказать о специфике правового сознания – булочники далеко не всегда соглашались с прево, уличившим их в нарушении (возможно, что немногочисленность таких записей в регистрах эшевенов свидетельствует как раз о том, что до них доходили только спорные случаи, а бесспорные – когда мастер сразу признавал свою ошибку – не требовали дополнительных разбирательств), и были готовы отстаивать неправомерность его действий либо вообще обращали внимание на отсутствие нарушения с их стороны, но никогда не пытались доказать, что небольшое отступление от правил допустимо, и только значительное расхождение в весе хлеба может считаться «настоящим» нарушением.
Список литературы
1. Кириллова Е.Н. Корпорации раннего Нового времени. Ремесленники и торговцы Реймса в XVI-XVIII вв. – М., 2007.
2. Кириллова Е.Н. Отказ от ремесла: мотивы, последствия, предположения // Средние века. – Вып. 70 (1). – 2009.
3. Средневековый город. Приложение к ежегоднику «Средние века». – Вып. 1. – М., 2006.
4. Benoit R. Vivre et mourir a Reims au Grand siecle. 1580-1720. – Arras, 1999.
5. Histoire de la Champagne. – Toulouse, 1975.
6. Histoire de Reims / Sous la dir. de P. Desportes. – Toulouse, 1983.
7. Desportes P. Reims et les remois aux XIIIe et XIVe siecles. – Lille, 1977
8. Jadart H. La population de Reims et de son arrondissement. – Reims, 1882.
9. Robert G. Le vidame de Reims et les metiers dependants. – Chalon-surMarne, 1938.
10. Varin P. Archives administratives de la ville de Reims. – P., 1839.
11. Varin P. Archives legislatives de la ville de Reims. – P., 1847.
Источник: Е. Н. Кириллова
Авторское право на материал
Копирование материалов допускается только с указанием активной ссылки на статью!
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Похожие статьи